Исчезнувшая пожарная машина (Человек по имени Как-его-там)
Шрифт:
— А почему именно ему?
— После гибели Стенстрёма Гюнвальд считается лучшим специалистом по таким делам. В любом случае, он оказался на своем месте.
— Почему?
— Потому что ему удалось спасти восемь человек. Как ты думаешь, сколько человек смог бы вынести из горящего дома Рённ? Или Меландер?
— Да, конечно, ты прав, — нехотя сказал Колльберг. — Возможно, мне следует извиниться перед Рённом.
— Думаю, следует.
Поток машин двигался очень медленно. Немного помолчав, Колльберг спросил:
— А кому понадобилось за ним следить?
— Не знаю. Кажется, отделу краж. Эти парни расследуют триста тысяч краж в год, и у них даже нет времени, чтобы спуститься в столовую и нормально пообедать. В понедельник мы все это выясним. Это легко сделать.
Колльберг кивнул, он проехал еще метров на десять вперед и снова был вынужден остановиться.
— Думаю, Хаммар прав, — сказал Колльберг. — Вероятнее всего, это обычный пожар.
— Дом что-то уж подозрительно быстро загорелся, — возразил Мартин Бек. — Кроме того, Гюнвальд сказал, что…
— Гюнвальд дуралей, — оборвал его Колльберг, — к тому же он всегда что-то выдумывает. Я могу привести уйму самых естественных причин.
— Например?
— Какой-нибудь взрыв. Некоторые из этих людей были не в ладах с законом и могли держать дома какие-нибудь взрывчатые вещества. Кроме того, у них могли быть канистры с бензином или газовые баллоны. Вряд ли Мальм был такой уж крупной рыбой, раз они отпустили его. Совершенно невероятно, что кто-то решил подвергнуть опасности жизни восьми человек только для того, чтобы избавиться от Мальма.
— Даже если окажется, что это поджог, все равно ничто не указывает на то, что охотились именно за Мальмом, — сказал Мартин Бек.
— Да, ты прав, — согласился Колльберг. — Сегодня у нас не самый лучший день.
— Да, — кивнул Мартин Бек.
— Ладно, увидимся в понедельник.
На этом разговор закончился.
На Шермарбринк Мартин Бек пересел в метро. Он не знал, к чему чувствует большее отвращение — к переполненному метро или езде с черепашьей скоростью в машине. Впрочем, у метро было хотя бы то преимущество, что можно было быстрее доехать. Хотя ему вовсе незачем было торопиться домой.
А Леннарт Колльберг спешил домой. Он жил на Паландергатан, у него была красивая жена, которую звали Гюн, и шестимесячная дочь. Его жена лежала на животе, на ковре в гостиной и выполняла домашнее задание. На ней была надета лишь старая пижамная куртка, она лениво болтала в воздухе длинными голыми ногами. Гюн посмотрела на мужа большими карими глазами и сказала:
— Боже, ты сегодня такой мрачный.
Он снял пиджак и швырнул его на стул.
— Будиль уже уснула?
Она кивнула.
— У меня сегодня был ужасный день, — пожаловался Колльберг. — Все на меня кидались. Сначала Рённ, а потом два идиота-полицейских из округа Мария.
Ее глаза блеснули.
— А ты, конечно, совершенно не чувствуешь за собой никакой вины?
— Ладно, в любом случае, теперь я свободен до понедельника.
— Я не собираюсь тебя ни в чем упрекать, — сказала Гюн. — Чем мы займемся?
— Мне хотелось бы сходить куда-нибудь поужинать и немного выпить.
— Думаешь, нам это удастся?
— Конечно. Сейчас всего лишь восемь часов. Мы сможем раздобыть на сегодняшний вечер няню?
— Надеюсь, Оса не откажется придти.
Оса Турелль была вдовой полицейского, хотя ей исполнилось всего двадцать пять лет. Она жила с коллегой Колльберга Оке Стенстрёмом, которого застрелили в автобусе четыре месяца назад.
Гюн нахмурила густые темные брови и принялась энергично тереть ластиком по листу бумаги.
— У меня есть другое предложение, — сказала она. — Мы можем отправиться в постель. Это дешевле и намного приятнее.
— Омары в белом вине — это тоже очень приятно, — заметил Колльберг.
— Ты думаешь о еде больше, чем о любви, — пожаловалась она, — хотя мы женаты всего два года.
— Ничего подобного. Кстати, у меня есть идея получше. Мы пойдем поужинаем и выпьем, а потом отправимся в постель. Немедленно звони Осе.
Телефон с длинным шнуром стоял на ковре. Гюн подтащила телефон к себе и набрала номер. Разговаривая с Осой, она перевернулась на спину, согнула ноги в коленях и поставила ступни на ковер. Пижама чуть соскользнула.
Колльберг глядел на свою жену. Он задумчиво созерцал широкую полосу густых черных волос, которые росли у нее в нижней части живота и становились более редкими между ног. Слушая Осу, она глядела в потолок. Через минуту подняла левую ногу и почесала лодыжку.
— Все в порядке, — сказала она, кладя трубку. — Через час она будет здесь. Кстати, знаешь последние новости?
— Какие?
— Оса собирается поступить на службу в полицию.
— О Боже, — с отсутствующим видом сказал он. — Гюн?
— Да.
— Мне пришла в голову еще одна мысль, которая даже лучше предыдущей. Сперва мы отправимся в постель, потом пойдем поужинаем и выпьем, а после этого снова ляжем в постель.
— Это просто замечательно, — улыбнулась она. — Может, прямо здесь, на ковре?
— Да. Позвони в ресторан «Опера-келарен» и закажи столик.
— Посмотри, какой там номер.
Колльберг рылся в телефонном справочнике, одновременно расстегивая рубашку и пояс; он нашел номер и слушал, как она звонит.
Потом она села, сняла пижаму через голову и отбросила ее в сторону.
— А как ты хочешь? Просто, без всяких выдумок?
— Ага.
— Сзади?
— Выбирай сама, как тебе больше нравится.
Она засмеялась, медленно и податливо перевернулась и встала на четвереньки, широко раздвинув ноги. Опустила вниз темноволосую голову и уперлась лбом в руки.
Спустя три часа, когда они уже приступили к десерту, она невольно заставила Колльберга вспомнить то, о чем он не думал с тех пор, как расстался с Мартином Беком возле станции метро.