Ищи ветер
Шрифт:
Я начал всерьез за него опасаться. В последние дни безделье моего экс-патрона выродилось в глухую ярость, которая пожирала его изнутри. К счастью, он плохо переносил спиртное и напился до чертиков только один раз. Но ярость уж больно с ним не сочеталась, это было не в его натуре, вот что меня тревожило. Не может работать газонокосилка на ракетном топливе. Во всяком случае — долго.
Джанин устроилась в бар в Новом Орлеане, где ее брат Антуан служил швейцаром. Как-то поздним вечером два придурка, пережравших «экстази», увязались за ней до самого Шелл-Бича, и Дереку, в
Дерек только что уложил детей спать. Он протянул мне бутылку пива — «Угощайся» — и выключил телевизор. Я без долгих церемоний выложил сверкающий, как новенький, «Хассельблад». Дерек бережно взял его в руки, придирчиво осмотрел со всех сторон. Думаю, он не отличил бы окуляр от затвора и диафрагмы, но как мог изображал интерес — я оценил.
— Ты уверен, что это тот самый? — пошутил он.
Я улыбнулся.
— Лучше забери его, Дерек, а то, предупреждаю, мне будет трудно с ним расстаться…
Он хотел что-то сказать, закусил губу.
— Ты… ты говоришь, есть покупатель? — спросил он наконец.
— Думаю, да. Вот тебе карточка магазина. Парня звать Пит Ричард, если надумаешь сам наведаться…
Дерек взял карточку, медленно покачал головой, глядя в пространство.
— На самое неотложное хватило бы, — заключил он. — А… как, по-твоему, сколько он стоил до того, как ты его… ну, в общем, им занялся?…
— Пфф… Никакого чуда я не сотворил, знаешь ли…
— То есть, можно считать — половину?
— Половину чего?
— Ну, пополам…
До меня, наконец, дошло, что он пытается мне сказать, не зная, как лучше выразиться.
— Дерек! Да ты что? А если я вымою твой грузовик, ты его тоже располовинишь? Сдурел совсем? Тебе эти деньги куда нужнее, чем мне… так что будем считать — с тебя бутылка, о’кей?
Я положил аппарат на телевизор, однозначно давая понять, что он останется здесь. Дерек, улыбаясь, положил мне руку на плечо.
— Первый раз в жизни вижу коммуниста, — сказал он. — Не такие они страшные, как я думал…
И захохотал, как бывало, насмешливо, во все горло. Просто бальзам на мое сердце. Целую неделю я не слышал этого ржания.
— Но все равно, — продолжал он, отсмеявшись, — я на это пойти не могу, ни в коем разе. Или ты берешь себе половину, или я закину этот… эту хреновину обратно в трюм и забуду про нее.
— Нет, ты точно сдурел, Дерек. Тоже мне, вопрос чести! Придумал ерунду! Да и Джанин тебе не простит, если ты наплюешь на две с половиной тысячи…
Тут он нахмурился.
— Эй-эй! Женушку мою не трожь! Мне, чтоб ты знал, пришлось ее уговаривать, что нам позарез нужны деньги… Насилу уговорил, так хоть ты не упирайся! И потом, честь, my friend, — это никакая не ерунда, это единственное, что не смело ураганом…
— Вот как… Еще чего умного скажешь насчет чести? — беззлобно поддел я его.
— Скажу, check it out [38] :
38
Записывай ( англ.)
Наступило молчание. Сказано было и впрямь хорошо.
— Ладно, о’кей… это не я, это из одного фильма, — признался Дерек.
— И кто же это сказал, полоумный самурай перед харакири?
— Нет, белый… шотландец, что ли.
— А у него тоже рухнул ресторан?
— Нет. Но вкалывал он, кажется, как вьючный осел.
Что, интересно, можно было ответить на подобную околесицу? Я не нашелся. Впрочем, Дерек все равно слушать бы меня не стал, он уже согнулся пополам от хохота, совершенно неуместного, но заразительного. Все-таки хорошо было видеть его прежним. И потом, мне пришла в голову одна идея.
Поскольку ни о какой доле за фотоаппарат я и слышать не хотел, оставалось только уехать, и я спокойно собрался в дорогу. Работы у меня не было, денег осталось только-только на бензин и сандвичи, но я не тревожился. Монреаль? Нет, туда я не поеду. Рвану-ка в Нью-Йорк. В Луизиане и вправду слишком жарко в середине июля. У людей едет крыша, и комары летают — здоровенные, как шершни.
Утром накануне отъезда пришла Джанин. Я как раз заканчивал латать сорванную Фелицией кровлю — вместо платы за последнюю неделю, поскольку с деньгами уже возникла некоторая напряженка. Моя хозяйка, старушка по имени Эдна, считая, что совершает выгодную сделку, выдала мне стремянку, инструменты да еще и ящик пива впридачу. В общем, я загорал с гвоздями в зубах, когда меня окликнула Джанин. Я слез со своего насеста, достал из ледника пару бутылок, и мы сели на крыльце. Джанин была явно смущена. Я как мог старался этого не замечать.
— Это ведь ты, Джек, да?
Она внимательно смотрела на рыбачье суденышко посреди Кривого озера.
— Что — я? — переспросил я удивленно.
— Не держи меня за идиотку…
— Да о чем ты?
На что-то меня хотели раскрутить, на чем-то подловить, вот только на чем? Она покачала головой, усмехаясь, дала мне шутливого тычка под ребра, как приласкала.
— Come on, Джек… Расскажи уж, как это ты ухитрился…
Я взглянул ей прямо в глаза с самым что ни на есть невинным видом.
— Долго ты еще будешь морочить мне голову? — вспылила она.
— Нет, это ты надо мной издеваешься, Джан. Я понятия не имею, что ты хочешь от меня услышать…
Джанин посмотрела на меня изучающе, вприщур. Я даже бровью не повел. И она сдалась, хоть и не поверила до конца.
— О’кей, слушай, что было: тот тип из страховой компании сам позвонил мне и… держись крепче!.. сказал, что хочет уладить дело без суда! Представляешь?
— Не представляю!
— Вот и я тоже… Джек, я-то ведь никаких исков ему не посылала! Почему же он говорит «уладить», ума не приложу!