Ищите девочку
Шрифт:
Он вообще не хотел никуда идти. Дождаться рассвета и потихоньку двигать вдоль речушки – она неизбежно приведет к великой сибирской реке, охватить берега которой у зэков кишка тонка. Да и не будут зэки в свете белого (хотя и пасмурного) дня бродить по местам, где имеют вредное свойство появляться люди. Поскрипят зубами, поматерятся, да отстанут.
Дальше пойдут. Насиловать, убивать и похищать.
А у Максимова свое задание – спасти ребенка. Ему плевать на зэков. Пусть милиция их ловит. Он охотно поделится информацией.
Он представил, как вооруженные автоматом негодяи тормозят машину. В ней семья. Отца швыряют в откос, стреляют в затылок. Верещащую
Нехорошо получается.
– Ты задумался, нет? – пихнула в бок Варюша.
Он стряхнул оцепенение.
– На юг пойдем, Варюша. Есть там дачный кооператив – «Тополек». Километра полтора, я думаю. В нем сторож – питаю доверие, настоящий; а у сторожа, если повезет, средство связи с городом. Не можем мы, Кролик, позволить этой сволоте уйти безнаказанной. А планы твоей личной мести, надеюсь, не исключают пожизненного наказания для всех четверых?
– Ты настоящий Робин Гуд, – восхитилась девочка. – Молодец. Максимов, не знаю, почему, но ты мне нравишься. А если нас с тобой опять заметут?
Он пожал плечами, сооружая гордо-независимый вид.
– Заметают менты, Кролик. Откуда такая безграмотность? А зэки в худшем случае могут взять на понт… Партизанить будем, Кролик. Нам с тобой не привыкать бегать от безносой.
– А ты умеешь ориентироваться? – недоверчиво сказала девчонка. – Я уже вся завертелась. Где у нас юг?
– Понятия не имею, давай искать. Птицы, например, на юг летят.
– Да улетели уж, поди, – шмыгнула носом Варюша, с сомнением задирая головку к небу.
Максимов засмеялся.
На небе в этот час объявились новые властелины – приказавшие дождю трубить отбой, а ветрам – менять направление. Подползающую с севера хмарь разрубило на просветы, тучи ломали боевой порядок, растекались на отдельные безвредные облачка. То, что вылилось, возвращалось назад – едва ли эта обессилевшая, выжатая масса была способна разразиться ливнем. В завершение этих природных метастаз на землю начал опускаться туман…
Они брели под прямым углом к направлению, избранному уголовниками. Тесным улочкам не было конца. Дачный кооператив «Тихие зори» оказался значительно обширнее, чем предполагалось. Варюша подпрыгивала, пытаясь согреться, бормотала, что Максимов ее окончательно заблудил, что все его просчеты оказались верны, а к утру на землю падет снег, все вокруг заиндевеет, покроется коркой льда, и останется только играть в хоккей, но даже и это не удастся, поскольку труп не играет в хоккей, и вообще ни во что не играет, а смиренно лежит и ждет, пока кто-нибудь добренький отвезет его на кладбище. Максимов хихикал в кулак и изредка напоминал ребенку, что неплохо бы заткнуться, иначе за ее брюзжанием он ничего не слышит. А если уж ей очень хочется поболтать – то пусть приходит к нему в офис и болтает на здоровье хоть весь рабочий день, он с удовольствием будет ее слушать…
Ворону проворонили самым противным образом. Липовый сторож, видно, был глуховат на ухо, иначе за версту услыхал бы брюзжание девчонки и присел в засаду. Но приятного все равно было мало. С ним столкнулись буквально нос к носу, на стыке переулков. Упырь вылез, поводя носом, как будто вынюхивал чуждый человеческий дух. Ноги шире плеч, берданка в небо, рожа в лишаях. Благо жухлая акация со сморщенными листьями прикрыла беглецов. Они увидели ноги в растоптанных кирзачах… А дальше действовали так синхронно и слаженно, что Максимов поразился. Варюша с каким-то пугающим хлопком выпустила воздух из легких, рухнула Вороне между ног. Ворона растерялся: куда смотреть – вниз, вверх? Пока опускал ружье, чтобы продырявить сыщика сразу в двух местах, она ужом обвилась вокруг левой ноги и впилась зубами в голень! Бандит заорал, делая невольный книксен, Максимов тыльником автомата увел берданку в сторону – в этот миг она и жахнула из обоих стволов! Над ухом просвистело. От боли бандита выгнуло радугой. Максимов влепил по челюсти ствольной коробкой. Голова дернулась – отвалилась кепка, обнажился клочковато выстриженный череп. Прямой с вывертом пяткой, разбивающий вдребезги достоинство, славно завершил картину. Заголосив на всю ивановскую, Ворона упал на бок, придавил Варюше руку и сложился баранкой.
– Гадина! – визжала Варюша, выдирая отдавленную конечность. – Отпусти, больно же!
Вскочила и со всего размаха саданула урке по заднице. Еще раз саданула, другой ногой, вкладывая в удар всю свою непосредственную детскую ненависть.
– Получай! Получай, Ворона драная!..
– Довольно, Кролик, бежим, не увлекайся, – потянул ее за собой Максимов. Насилу оторвал ребенка… – Быстрее, говорю! Где один, там и четверо…
Какие эти твари живучие! Откуда в них эта жизненная сила? Нормальный человек до утра валялся бы в обмороке. А этот припадочно орал, поднимая на уши дачный поселок…
– Нет, Максимов, они меня разозлили, не видать пощады фашистам… – гневно бурчала Варюша, сотрясая кулачками и порывисто дыша в затылок. Они неслись что есть мочи, раздирая густеющий туман. Поселок, слава богу, кончался. Но и зэки не дремали – слетелись на карканье подбитой Вороны, сообразили, куда бежать, и живо пристроились в хвост. На околице черным от копоти дымоходом выделялась выгоревшая дачка. Тропа спускалась к протоке, над которой плотным молочным облаком висел туман. За протокой – подтянутые сосны, покрытые предрассветной мглой: символический прореженный лесок. За леском – «Тополек» – унылое дачное товарищество в духе «Тихих зорь».
Варюша вырвалась вперед. Неслась, как антилопа, – какой-то смешной иноходью: левую ножку отбрасывая дальше правой и забавно выворачивая пятку. И вдруг свернула – по кратчайшей дороге к воде. Протока пересохла, однако дожди, хлещущие больше суток, наполнили пустое русло, вдохнули жизнь в хиреющий канальчик. Максимов машинально подался за девчонкой. Кусты вставали из тумана, изрытая трещинами земля, мусор… Внезапно она проделала маневр и резко остановилась. А он летел по инерции, масса-то не девичья… Препятствие бросилось в глаза. Ива, рассеченная молнией до самого основания. Деревце исчезло, а пенек остался. С острыми ветками ниже слома! Отличный обман зрения! Еще мгновение, и он бы насадил живот на частокол. В последний миг он как-то сжался, оттолкнувшись от земли, перелетел торчащие штыками ветки и, соорудив корявый кульбит, шлепнулся на пятую точку. Ноги провалились в воду. Дыхание перехватило, он не сразу сообразил, что произошло. Автомат, отправленный в свободный полет, больно ударил по спине. Оттого и очнулся.
– Браво! – захлопала в ладоши Варюша. – Бис! Чудеса под куполом цирка!
– Я тебя высеку когда-нибудь, – пообещал Максимов, хватаясь за автомат, – быстро в воду, девчонка…
– Погоди… – Глаза Варюши загорелись мстительным блеском. – Я сейчас им сделаю западло – этим нехорошим дядькам…
Продолжая что-то бормотать, энергично стянула с себя курточку, сложила ее повдоль и пристроила на том месте, где упал Максимов. Крики приближались. Но зэков потянуло куда-то в сторону – не видно же ни черта в тумане…