Ищу пропажу с нежным сердцем!
Шрифт:
Хотя, вряд ли: Гордей склонялся к тому, что шеф поспешил с возбуждением дела, ибо вертихвосток, которые в эпоху дикой российской приватизации и разврата горазды были в одночасье упорхнуть аж в Америку – пруд пруди. Как бы там ни было, «на прицел» ему попались именно те, кто обмолвился про ссору молодожёнов – добрая примета. Остальные участники злополучного майского пиршества на местах отсутствовали: кто-то умчался в командировку, кто-то – в отпуск с выездом из Чусового, а кто-то, возможно, элементарно загорал и купался на реке, пользуясь славными погожими деньками – на Урале они не столь часты.
Поскольку у Гордея
Затем, уже пообедав, Полунин выкроил минутку и позвонил начальнику отдела кадров медицинского учреждения, в котором Надежда Алякина трудилась медсестрой. На телефонный вызов тот откликнулся немедленно: после первого же зуммера – будто в нетерпении «танцевал на цырлах» у аппарата связи, предвкушая удовольствие от беседы и уже начиная разочаровываться от чрезмерно долгого ожидания.
– Извините, я разговариваю с начальником отдела кадров? – осведомился инициатор разговора.
– Да, – неожиданно последовал довольно таки раздражённый отзыв.
– Здравствуйте. Вас побеспокоил следователь прокуратуры Полунин.
– Здравствуйте, – несколько смягчился дребезжащий старческий тон голоса собеседника. – Федин Андрей Андреевич. Слушаю вас.
– Андрей Андреевич, у вас числится работающей медсестра Алякина Надежда Зиновьевна. Мне бы хотелось перетолковать по интересующим следствие деталям с её прямым…м-м-м…начальником и с теми, кто с ней непосредственно контактировал по службе.
– Простите…, господин следователь, – вновь набрал недовольства жидкий тенорок кадровика. – Вас как звать-величать?
– Гордей Михайлович.
– Что же, Гордей Михайлович, такая уважаемая контора как прокуратура, коли уж она проявляет интерес к Алякиной, и вдруг не знает, что Надежда Зиновьевна у нас уже более полутора месяцев не работает…
– Я в курсе, Андрей Андреевич, – спокойно и авторитетно перебил кадровика следователь. – Я в курсе, что она, так сказать, без вести пропала. Мы её и разыскиваем. И, само собой разумеется, что она давно не появлялась в больнице. Но числится-то, так сказать, Алякина за вами.
– Ошибаетесь, господин следователь, – самодовольно возразил кадровик. – Я даю отчёт каждому своему слову. Вы – юрист, и я – юрист. Алякина «за нами», как вы изволили выразиться, не числится. Ибо она уволилась по собственному желанию. И получила окончательный расчёт. Щас, гляну в карточку. Обождите минутку.
До Полунина через трубку донеслось, как невидимый Андрей Андреевич стал кого-то отчитывать, возобновив прерванный разнос, зашелестел бумажками, а вскоре продолжил диалог:
– Нуте-с, Гордей Михайлович, она уволилась от нас 30 апреля сего года. И получила на руки трудовую книжку, о чём имеется её собственноручная роспись.
– Ничего себе! – растерялся Полунин, про себя автоматически оценив то, что разыскиваемая «вчистую» убыла из больницы в канун приснопамятных первомайских праздников. – А-а-а…А вы не ошибаетесь?
– Абсолютно! – неизвестно почему торжествовал кадровик. – Каждый «кадр» у меня, как под электронным микроскопом.
– Это кое-что меняет, – признал Гордей. – Но не отменяет необходимости допроса некоторых ваших сотрудников. Напротив, усиливает.
– Записывайте, – важно закряхтел Андрей Андреевич, перебирая невидимые документы. – Главная медсестра Будина Лидия Степановна. Ответственный товарищ. Наденьке она, пожалуй, по отзывчивости не главной медсестрой, а названной старшей сестрой приходилась, – внезапно прорезались теплые человеческие интонации в сухом юридическом лексиконе кадровика. – Да и Наденька того заслуживала. Мы с вами заладили: Алякина да Алякина, Алякина да Алякина. А она же по годам для меня – девчушка, во внучки годится – ей в конце августа двадцать должно стукнуть. Приветливая. В ней и больные души не чаяли, и медперсонал…
Полунин условился с Андреем Андреевичем о предоставлении характеристики и заверенной копии карточки из личного дела Алякиной, а также о направлении для допроса Будиной по официальному запросу. Итоги беседы с кадровиком привнесли дополнительную интригу. Гордей уже с некоторым нетерпением поджидал прибытия Инны Тарановой и Игоря Алякина.
В самом деле, почему эти двое и остальная компания не то утаили, не то не придали значения вскрывшемуся любопытному обстоятельству? Интересный нюанс косвенно склонял к тому, что экстравагантная молодая женщина в действительности получила денежки и…– ту-ту в манящую голубую даль. Майами…Канары…Остров Борнео…
Между тем, опустившийся на Чусовой летний вечер спутал следователю все карты и выверенные намерения. В седьмом часу, когда здание суда и прокуратуры практически опустело, Гордею вновь позвонил шеф.
– На месте? – в своей обычной напористой манере спросил он.
– Да вроде бы, – не без скрытого ехидства отозвался Гордей: дескать, к чему неуместная детализация с элементами кретинизма со стороны звонящего, если я отвечаю?
– Происшествие, Гордей Михайлович, – пропустил иронию мимо ушей Иван Иванович. – Убийство. Я спускаюсь и жду вас в «Волге». Подробности – там же.
Полунин чертыхнулся, сожалея главным образом о том, что «летело» интимное рандеву с Леной Поспеловой. Достав из нижнего отдела сейфа объёмистый следственный чемодан, он поспешил к выходу. Спустившись на первый этаж, Гордей предупредил дежурного вахтёра, чтобы тот «отпустил» Инну Таранову и Игоря Алякина при их явке. И Поспелову, если та покажется…
4
«Волга» городской прокуратуры отбыла к месту происшествия в темпе «аллюр три креста». Иван Иванович, разместившись на переднем пассажирском сиденье вполоборота к Гордею, излагал оперативную вводную:
– Убийство на даче в посёлке Чунжино…
– Опять в Чунжино! Опять на даче!– аж подпрыгнул на заднем сиденье следователь.
– Да. Напасть какая-то, – поддакнул начальник, уловив ход мыслей подчинённого. – За той разницей, что Алякина исчезла с дачи, расположенной на восточной окраине посёлка, а труп, который мы едем осматривать, кажется «сбегать» не собирается. Да и находится близ центра города.
– Радость-то какая, – сыронизировал вполголоса следователь.
– Ну, так вот, – вернулся к основной теме Иван Иванович, – как сообщил начальник милиции, убит некто Острянский Евгений Борисович, 39 лет от роду, собственник мастерской в Старом городе. С полчаса тому назад его в дачном домике обнаружила мёртвым жена – Острянская Жанна Николаевна. И сразу же от соседей позвонила по «ноль-два».