Исход неясен (Гарри Поттер – Женская Версия)
Шрифт:
— Философский камень? — переспросила Анна и по случаю вспомнила, что первая книга Роулинг так и называлась «Гарри Поттер и Философский Камень». Но сейчас ей было любопытно другое. Она знала о философском камне из книги, а откуда о нем узнала Изи?
— Это Поттеру Рон Уизли по секрету сказал, — кивнула Изи. — Сказал, что учитель Дамблдора великий алхимик Фламель передал директору на хранение философский камень. Интересная теория, но, по-моему, не выдерживает никакой критики.
— Почему? — вклинилась Эрмина.
— Потому что, будь у Дамблдора
— Нет, — возразила Анна. — Вы, девочки, должны понять, Дамблдор не чудовище. Возможно, иногда он совершает ужасные поступки, но все это оправдано в его глазах «общим благом». Он, как я думаю, типичный раб концепции, но, если Фламель поручил ему хранение философского камня, он будет его именно охранять, а вот пользоваться не станет. Он не злодей, а идеалист. И не смейтесь! Идеалисты пролили не меньше крови, чем откровенные преступники. Идеализм, доведенный до фанатизма, страшен ничуть не меньше, чем вера в исключительность своей расы, религии или волшебников, как биологического вида. Концепция Дамблдора — это концепция Светлого Пути. Мы, например, все пятеро, включая Макса, родились с предрасположенностью к темной стороне магии, и поэтому неспособны на хорошие поступки. То есть, наши поступки могут выглядеть, как добрые, но, совершая их, мы преследуем свои цели. Например, ищем популярности, вкрадываемся в доверие к хорошим людям, чтобы что-то от них потом получить. В общем, за нашим «добром» прячется корысть.
— Лицемер! — не выдержала Лиза. — Он же сам такой!
— В рамках своей концепции он последователен, — пожала плечами Анна. — Он вбивал в голову Сириуса, что, если тот не будет убивать и станет жертвовать деньги Блэков на добрые дела, то проложит себе путь к свету.
— Джеймса Поттера он тоже так обрабатывал? — спросила Изабо.
— И его, и Лонгботтома, и Боунса…
— И всех погубил, — тяжело вздохнула Эрмина.
— Он так не считает, — возразила Анна. — Люди погибли, потому что боролись со злодеями, но злодеи такие же люди, как и все прочие, и, значит, им положен второй шанс.
— Красивая теория, — кивнула Изи. — Главное, успокаивает совесть и освобождает от ответственности за бездействие или за ошибочные действия.
— Все правильно, — поддержала ее Анна. — Он не участвовал в войне против Гриндевальда, поскольку Геллерт являлся его другом юности, а еще, потому что война была ожесточенной, и противники Гриндевальда зачастую не брали пленных. Поэтому, к слову, сразу после войны все, кто был хоть как-нибудь связан с Гриндевальдом бежали из Европы, особенно из Германии и Франции. Меняли фамилии, уходили в подполье. Говорят, кое-кто даже в Англии скрывался, поскольку здесь их никто не знал в лицо.
«Не знал в лицо… — сообразила она вдруг. — А что если? Но как это проверить?»
Мысль, мелькнувшая у нее в тот момент, когда она рассказывала про беглецов, была вполне сумасшедшей, но требовала обязательной проверки, потому что сулила некие, неопределенные пока, но, возможно, весьма серьезные перспективы.
— Мама! — окликнула ее Изи. — Ты с нами?
— С вами, с вами, — улыбнулась она. — Просто задумалась кое о чем.
— Ты рассказывала про войну с Гриндевальдом и о Дамблдоре, — напомнила Лиза.
— Но ведь в конце концов он победил Гриндевальда. — А это уже Эрмина.
— С этим тоже не все понятно, — покачала головой Анна. — Понимаете, к концу войны ожесточение с обеих сторон достигло возможного предела. Русские, польские и югославские маги желали прилюдной казни Гриндевальда и готовы были даже возродить персонально для него что-нибудь средневеково-экзотическое, вроде четвертования… Вот тут Дамблдор и очнулся от спячки. Остальное, вроде бы, известно, но подробностей их дуэли никто, кроме них двоих, не знает, а они этот вопрос не комментируют. Ни один, ни другой.
— Выходит, он его не победил, а спас? — моргнула Лиза.
— Не спас, а дал второй шанс, — ухмыльнулась Изи.
— Думаю, что все-таки победил, — внесла в обсуждение толику справедливости Анна. — И этим спас. Так, думаю, будет правильно. Но давайте вернемся к философскому камню. Что еще сказал Поттер?
— Они думают, что украсть камень хочет профессор Снейп, чтобы помочь возродиться Волан-де-Морту. Подговаривают Гарри помешать Снейпу. Возможно, похитить камень самим и перепрятать.
— Идиоты, — прокомментировала Эрмина, а Лиза промолчала, но закатила глаза.
— Ты ему сказала, чтобы не вмешивался? — поинтересовалась Анна.
— Сказала, и он со мной согласился. Отдельно объяснила, что ему могут устроить провокацию, чтобы он ломанулся спасать Рона или еще кого. Дал слово на провокации не поддаваться.
— Дай-то бог! — кивнула Анна. — Мальчик, вроде бы, умный и осторожный.
— История с троллем его многому научила, — согласилась Изи. — Но я о другом сейчас хотела сказать.
— О чем?
— Пора тебе начать обучать нас настоящим боевым заклинаниям.
— Девочки, вы и так уже впереди планеты всей, — покачала головой Анна. — Вам всем, между прочим, всего одиннадцать лет.
— Мне двенадцать сегодня исполняется, — напомнила Лиза.
— Уже исполнилось, — улыбнулась Анна. — Ты на рассвете родилась, и мы все тебя уже поздравили.
— Вообще-то, если те же Шаафы решат нас ликвидировать, возраст значения иметь уже не будет, — внесла свою лепту Эрмина.
Что ж, девочка, похоже, права, и сложившаяся ситуация не оставляет ей особого выбора.
— У нас три дня, считая завтрашний, — сказала она вслух. — Два атакующих заклинания и один дополнительный щит. Это все, на что вы можете рассчитывать…
[1] Йоль — праздник середины зимы у исторических германских народов. У неоязычников и виккан — день зимнего солнцестояния, один из шабашей Колеса года. Исследователи связывают его с Дикой охотой, богом Одином и древнеанглийским праздником Модранит.