Исход земной цивилизации: Война
Шрифт:
На удивление, она не стала впадать в еще большее уныние от его слов, лишь только печально улыбнулась.
– Спасибо, хорошо, что ты не пришел туда, - она неожиданно положила голову на его плечо, словно все еще могла это сделать.
– Ничего, если я полежу вот так?
Его ладонь коснулась ее головы, а затем легла на талию, чтобы притянуть ближе.
– Конечно, Ривка, - он коснулся ее макушки коротким поцелуем.
– Я был в Монреале по делам семьи и прилетел как узнал. Прости что так поздно, - внезапно огорошил он, словно утешать ее было его прямой обязанностью, которую он не исполнял.
Ривка даже немного удивилась.
–
Бен отстранил ее от себя и вынудил на прямой взгляд. Глаза Ривки увлажнились, а волосы налипли на губы из-за ветра, но кажется, она этого не замечала.
– Мы всегда останемся хорошими друзьями, слышишь? Пускай наши дороги немного разошлись, но мы не оборвали эту связь.
Ривка вновь улыбнулась, с теплотой, благодарностью. Она стерла кулаком слезы и немного сдавленно произнесла:
– Спасибо, Бен, мне тебя очень не хватало, - и она сама не поняла, как оказалась рыдающей в его объятиях.
Она всхлипывала, и вместе с тем вздрагивали ее плечи, укрытые легким пляжным платком. Бен тихо гладил ее по спутанным волосам, глядя в звездное ночное небо. Он не задавал вопросов и не винил ее в том, что она выбрала другого, ведь теперь это не имело смысла, того другого больше не существовало.
– Ты в порядке?
– он мягко отстранил ее от себя, когда Ривка перестала дрожать.
– Ну вот, нос красный.
– Не ври, в темноте не видно, - чуть заикаясь, сказала она, почувствовав облегчение и вновь печально улыбнулась.
– Не могу поверить, что ты здесь, словно это хороший сон, которых мне так давно не снилось. Пойдем ко мне?
– Ривка многозначительно взглянула на телохранителей.
– Все равно не могу привыкнуть, что они все время рядом. В квартире спокойнее.
Бен только кивнул и вновь удивился количеству охраны, сопровождавшей его подругу.
– Да… Круто же поменялась твоя жизнь, - опустил он комментарий, вовсе не пытаясь ничего вытащить из неё.
– Рэйчел говорила, что ты сильно изменилась, как будто инопланетянкой стала. Но, похоже, она преувеличивает.
Вставляя ключ в замочную скважину, Ривка пропустила Живковича вперед для осмотра обстановки, хотя могла бы и справиться сама.
– Мэм, чисто, - заключил Живкович, убирая сканер в карман, и негромко добавил, с подозрением поглядывая на Бена, развалившегося на диване, будто у себя дома: - Вы уверены, что ему можно доверять?
– Живкович, кажется?
– уточнил Бен, складировав ноги на журнальный столик.
– Останьтесь, если не верите.
Но Ривка скривилась, и Дрейк только кивнул и скрылся за дверью, не собираясь их беспокоить. Ривка смотрела на Бена, немного удивляясь изменениям в его внешности - он, кажется, стал уделять больше времени спорту, который она, в отличие от него, почти забросила, особенно в последний месяц. Волосы Бена отросли и теперь он носил их стянутыми в пучок на затылке и отпустил модную щетину, возможно, чтобы казаться чуть старше.
– Что ты на меня так смотришь?
– он усмехнулся и поднялся с дивана, подойдя ближе.
– Есть что выпить?
– он поводил носом по кухне, словно мог ощутить, где стоят заветные бутылки.
– Ты ведь знаешь, где бар, - она усмехнулась, но Бен не сдвинулся с места, и тогда Ривка, закатив глаза, сама отправилась к ящику справа от мойки, где стояли сокровенные запасы виски, вина и, конечно же, джина, на который
Сделав коктейли, благо в холодильнике нашлась бутылка тоника и даже лимон, она протянула один Бену, только сейчас заметив, что он просто не отрывает своего взгляда от нее, то ли намеренно пытаясь смутить, то ли не замечая собственного напряжения. И интуиция Ривки внезапно начала бить тревогу, беспричинно, безмолвно, заставляя сердце ускорять ритм, а руки холодеть. Она залпом осушила стакан и, прислонившись к столешнице, спросила:
– Бен, что случилось?
– Ты стала мнительной.
– Ты смотришь на меня как-то напряженно, - не смогла не заметить она и протянула ладонь, коснувшись его груди, словно могла перенять все его эмоции и мысли.
– Твое сердце, кажется, вот-вот выпрыгнет, и почему-то меня это пугает.
Он мягко отстранил ее руку и прижался губами к тыльной стороне ладони, на миг прикрыв глаза.
– Не бойся меня, я никогда не причиню тебе вреда.
– С чего бы тебе заводить подобные разговоры?
И тут Ривку пронзили сотни тысяч иголок осознания, что ее интуиция бьет тревогу не зря. Она дернулась и едва не уронила на пол стакан, но Бен не глядя поймал его, и такая реакция не могла не вызывать подозрений.
– Нет, только не ты, Бен, - она неверяще покачала головой, не разрывая зрительного контакта; Ривка готова была впасть в истерику уже сейчас, даже толком не разобравшись в происходящем, но у нее не находилось никаких сил.
– Не смей говорить мне…
– Прости, - он коснулся её талии теплой ладонью и встал вплотную, отсекая пути к отступлению, но слезы, вновь появившиеся в ее глазах стали невыносимыми, и Бен просто прислонился лбом к ее лбу и закрыл глаза, мягко поглаживая ее по щеке.
– Я никогда не относился к этому как к заданию, я оберегал тебя по собственной воле, когда ты переехала в Израиль.
– Кто же ты такой?
– тихо спросила она, не собираясь ругаться и осуждать.
– Боюсь, тебе не понравится то, что я сейчас скажу.
– Я уже и так поняла, что ты анкиец, - в голосе ее звучала горечь и разочарование; она буквально чувствовала его нерешительность.
– Что же еще ты от меня скрыл? Ты борсиппианец?
Будь это правдой, это бы разбило ей сердце окончательно, но Ривка едва ли когда-то могла сомневаться в искренности Бена. Даже сейчас она почему-то хотела верить, что его чувства были подлинными. Просто потому, что она всегда это чувствовала. Она его чувствовала. Ее привычный мир уже давно разбился на кусочки, и осознание, что Бен - анкиец, уже не сбивало с толку, как если бы она узнала об этом ранее.
– Нет-нет, ты что, Господи, ни в коем случае!
– он замотал головой и отстранился, а в глазах его отразился подлинный ужас.
– Всё не настолько плохо, я не робот. Терпеть их не могу… Ривка… - он запнулся и внезапно плечи его осунулись, а голова опустилась; теперь, не играя роли, он даже не имел права звать ее по имени, ведь открывшись, он переступил грань земной дружбы: - То, что я не еврей - окажется для тебя далеко не самой неприятной новостью, - попробовал отшутиться он, но Ривка никак не отреагировала; она казалась и собранной, и сильной, но в то же время хрупкой, какой-то маленькой и беззащитной, все еще кутавшейся в пляжный палантин, словно и сейчас дул прохладный морской бриз.
– Меня зовут Бенджамин Новак, я - сын Ангелы, - спустя паузу сказал он, ожидая шквал ненависти и отторжения.