Исход земной цивилизации: Война
Шрифт:
Слуги опустили паланкин у самых ступеней, и один из них, почтительно склонившись, подал Инанне руку, помогая встать и выйти из него. Сегодня был ее день, и эта отвратительная богиня просто блистала, затмевая всех своей красотой. Свадебный наряд, состоящий из длинного, но не пышного золотого платья, переливался на жарком солнце Сахары, а ее странный головной убор, наверняка связанный с нибируанскими свадебными обычаями, являл собой весьма схожую с головным убором Нефертити шапку, из-под которой не виднелось ни единого волоса. Бен пожелал Инанне скорейшего теплового удара, так как шапка из, что не удивительно, золотой ткани, наверняка нагревалась на солнце, точно кастрюля на плите.
Лепестки белоснежных роз, бросаемые слугами, делали Инанну практически эфемерной, воздушной и легкой,
Ривка внутренне злорадствовала, зная, что Нинурта весьма скептично относится к Инанне, и что в прошлом у них уже была недолгая связь, закончившаяся тем, что нынешняя невеста ему то ли наскучила, то ли заигралась в свои интриги и была отвергнута. Интересно было посмотреть, уживутся ли наместники Земли? Ривка все никак не могла взять в толк, почему именно Инанна стала любимицей царей… Почему все ее так превозносили, несмотря на то что у нее на лице буквально было написано «тварь».
Нинурта протянул ей ладонь и даже выдавил улыбку, которая, очевидно, далась ему с трудом. После смерти Гулы прошло всего полгода, и по окончанию траура, как и обещала Нинхурсаг, Инанна стала законной супругой наследного принца. Ривка заметила, что их брачный ритуал ничем не отличался от того, что проводил над ней и Александром Геб. Душу тут же пронзили сотни тысяч осколков светлых, но болезненных воспоминаний. Ее рваный сарафан вместо шикарного свадебного наряда, его как обычно чуть мятый вид и теплая улыбка — так выглядел счастливый мужчина, обычный мужчина, родной мужчина, оставшийся глубоко в сердце сокровенным чувством. Ривка так истосковалась по нему, что внезапно почувствовала жжение и на миг на тыльной стороне ее ладони блеснул Уджат, который обычно загорался только в минуты физического контакта. Она вздрогнула и осмотрелась, но по обе ее стороны стояли только Аконит и Тара, а позади евнух Пан и стража. Всего лишь на миг Ривке подумалось, что Александр рядом, и глупое сердце доверилось этому ощущению. Обманутая проявившимся Уджатом — символом любви, она только прикрыла глаза и будто бы отгородилась от происходящего вокруг, перестав слушать клятву избранницы наследного принца.
Бен заметил, как вздрогнула Ривка, словно, на миг заснув, пробудилась от страшного кошмара, в который превратилась ее жизнь. Безучастное выражение лица тотчас вернулось на место, а глаза ее закрылись, словно она придавалась какой-то молитве. На самом же деле Ривка наверняка проклинала новоиспеченных супругов, как и Бен, всем сердцем желавший обоим скорейшей кончины.
Клятвы были произнесены, и все приглашенные, в чьих одеждах так или иначе присутствовал ненавистный золотой цвет, синхронно подбросили вверх — несложно догадаться — золотые ленты, разрезавшие воздух тысячами маленьких змеек. Золото было главным символом Нибиру, золото служило источником жизни и сохранения атмосферы планеты, посему именно золото окружало нибируанцев и в будни, и на праздниках, демонстрируя отнюдь не богатство, ведь оно не считалось у них драгоценным металлом, а символизировало жизнь, как на Земле ее мог олицетворять зеленый цвет. Для анкийцев и людей некогда ценный металл теперь ассоциировался только со страданиями, голодом и смертью.
Однако, даже не зная истинного предназначения золота, люди издревле почему-то стремились к нему, убивали из-за него — наверное, любовь к нему передалась низшим расам от нибируанцев буквально на генетическом уровне.
Бен наблюдал за Инанной которая не выглядела счастливой, как обычные женщины, выходящие замуж, она смотрелась как-то чересчур воинственно, неуместно сосредоточенно такому поводу. Нинурта же улыбался одним уголком губ, демонстрируя подданным свою новую супругу. Обвенчавшись, они шли теперь к паланкину возле лестницы, чтобы пересечь на нем центр города, приветственно махая руками запуганным жителям, перед которыми стояло оцепление из нибируанских
Стоило Бену подумать о покушении, как — молниеносный рывок — один из стражников, показавшийся впереди ровной линии приглашенных, в опущенном на лицо капюшоне, поднял оружие. Всего секунда: кто-то только успел ахнуть, кто-то даже закричал. Нинурта, едва успев обернуться, бросился в сторону, оттолкнув Инанну от себя, прежде чем прогремел выстрел, черкнувший по его оголенному плечу. Он выхватил из-за пояса нож с усыпанной камнями рукояткой, служивший дополнением к наряду, но Ривка оказалась быстрее. Она молниеносно выхватила кинжал из ножен стоявшего ближе всех стражника, едва ринувшегося на подмогу, и оказалась позади убийцы, схватив его за шею. Блеск металла, точный, мощный удар по диагонали под лопатку — туда, где сердце. Покушение предотвращено, убийца роняет обычный пистолет, что доказывает его принадлежность к анкийцам, и оседает на каменную ступень. Толпа бросается на помощь. Руки Ривки в крови, кинжал падает из ее рук, а на лице выражение ужаса, потому что с нападавшего слетает капюшон. «Дрейк! Нет! Что же ты наделал?», — только успел разобрать Бен, прежде чем толпа закрыла от него сцену.
Нинурта смотрел, как Ривка, плача навзрыд, прижимает к груди умирающего телохранителя, осмелившегося на такой безумный поступок, как покушение на царскую семью.
— Не отключайся, Живкович, смотри на меня! — кричит она, но горло его заполняет кровь, струйкой стекающая с уголка губ.
Живкович смотрит на неё, его глаза закатываются, но из последних сил он дотрагивается до ее лица пальцами и с трудом, с бульканьем в его рту крови, произносит:
— Я всегда буду вас защищать…
— Дрейк, не закрывай глаза! — она встряхивает уже мертвое тело; взгляд нападавшего становится стеклянным, и Ривка, чье платье уже пропитано горячей кровью, прижимает его к себе, сотрясаясь в рыданиях. — Что же ты наделал? — всхлипывает она, не в силах вздохнуть, оттого ее слова доносятся урывками.
Она не замечает горланящей толпы, окружившей ее, не замечает и стоявших рядом Инанну и Нинурту, в окружении моментально подоспевших королевский лекарей. Нинурта и подумать не мог, что его наложница была так близка с телохранителем. Кто знает, быть может, долгие семь лет разлуки с Мардуком сблизили их, как мужчину и женщину. Ривка безутешна, она сбрасывает с себя руки стражников, пытающихся оттащить ее от тела преступника, чтобы унести его прочь. Из толпы кое-как пробивается Бен — любовник Инанны — он единственный, кому удается расцепить мертвую хватку ее рук на теле Живковича. И Ривка переносит свои объятия на этого анкийца, пачкая его чужой кровью.
— Господи, что я натворила! — ее слова едва слышны, но Нинурта читает по губам; в сотый раз отказавшись от помощи лекарей, он игнорирует какой-то комментарий недовольной сценой Инанны и просто идет навстречу к ним, чтобы совершить импульсивную глупость на глазах у всех — подставить плечо той, кто этого заслуживает.
Толпа расступилась, давая возможность приблизиться царю и царице. При виде окровавленного платья Ребекки на их лицах неприкрыто проступило волнение.
— Она ранена? — обеспокоенно спросила Нинхурсаг, подойдя ближе; сквозь тревогу в ее взгляде читался укор сыну, посмевшему обнять другую женщину на собственной свадьбе.
— Это не ее кровь…
— Дрейк… — сорвалось с губ Ривки, не заметившей даже присутствия Бена, что обнимал ее мгновение назад.
Нинурта остановил Ривку, тянущуюся к трупу на руках равнодушных стражников. Ему даже не закрыли веки, и она с невероятной болью, которая будто бы распространилась на многие километры вокруг, смотрела на его безвольно свисающую с чьего-то плеча руку.
Про Инанну все забыли, и она, копя в себе ярость, сверлила взглядом мужа и его любовницу, не понимая, как кому-то без титулов, кому-то, кому по злой иронии судьбы досталось ее лицо, могли быть отданы чувства Нинурты. Упав, Инанна разбила локоть, но лекари заметили это только сейчас, поначалу бросившись к наследному принцу.