Исход. Том 1
Шрифт:
— Сколько людей в городе болеют этим, Ник?
«Точно не знаю, — написал Ник. — Но это довольно серьезно».
— Ты видел доктора?
«Только утром».
— Эм измучает себя, если не будет осторожным, — заметила она — Он будет осторожным, ведь так, Ник? Он ведь не станет изнурять себя?
Ник кивнул и попытался улыбнуться.
— А как там заключенные Джона? За ними приехала полиция?
«Нет, — написал Ник. — Хоган очень болен. Я делаю все возможное. Остальные просят меня выпустить их, пока Хоган не заразил всех».
— Не выпускай их! — взволнованно сказала она — Надеюсь, ты не сделаешь этого.
«Нет, —
Джейн улыбнулась в ответ, а когда повернула голову, Ник заметил в уголках ее рта темные пятна крови и с болью и тревогой подумал о том, что вряд ли она выпутается.
— Да. Я проспала часов двенадцать подряд. Но это как-то неправильно спать, когда Джон умер… знаешь, я не могу поверить в это — Ник взял ее руку и сжал. Она слабо улыбнулась в ответ. — Возможно, со временем у меня появится то, ради чего стоит продолжать жить. Ник, ты уже отнес ужин задержанным?
Ник покачал головой.
— Ты должен это сделать. Почему бы тебе не взять машину Джона?
«Я не умею водить, — написал Ник, — но спасибо за предложение. Я схожу в кафе. Это недалеко. А утром я навещу вас, если вы не против».
— Да, — сказала она — Хорошо.
Он уже подходил к двери, когда почувствовал неуверенное касание ее пальцев на своей руке.
— Джон… — сказала она, потом замолчала и лишь усилием воли заставила себя продолжать. — Надеюсь, они… отвезли его на кладбище Кертис. Там покоятся все наши родственники. Как ты думаешь, они похоронили его там?
Ник кивнул. Слезы покатились по щекам Джейн, и она снова разрыдалась.
В тот вечер, уйдя от нее, он отправился прямо в кафе. На окне висела табличка "ЗАКРЫТО". Он обошел здание со всех сторон, но все двери были закрыты и внутри сплошная темнота. Никто не откликнулся на его стук. Ник подумал, что при сложившихся обстоятельствах он просто вынужден пойти на взлом и проникнуть внутрь; в коробочке, принадлежавшей шерифу Бейкеру, было достаточно денег, чтобы оплатить любые повреждения.
Он разбил стекло и забрался внутрь. Пустой зал пугал даже при включенном свете, автомат-проигрыватель мертво блестел, никто не играл в пинг-понг или видеоигры, столики были пусты, гриль зачехлен. Ник прошел в кухню, поджарил несколько гамбургеров на газовой плите и сложил их в пакет. К этому он добавил бутылку молока и половину яблочного пирога, стоявшего под пластиковым колпаком на прилавке. Затем отправился в участок, оставив на прилавке записку, объясняющую, кто и зачем здесь похозяйничал.
Винс Хоган был мертв. Он лежал на полу своей камеры среди лужиц тающего льда и вороха влажных полотенец. Умирая, он вцепился рукой себе в шею, будто боролся с невидимым удушьем. Кончики его пальцев были в крови. Над ним с жужжанием носились мухи. Шея его была черной и раздутой, будто шина велосипеда, которую невнимательный мальчишка перекачал так, что она вот-вот взорвется.
— Теперь-то ты нас выпустишь? — спросил Майк Чайлдресс — Он мертв, ты, трахнутый придурок, теперь ты доволен? Наслаждаешься победой? У него то-же самое, — Он показал на Билли Уорнера.
Билли выглядел испуганным. На шее и щеках горели чахоточные красные пятна; рукав сорочки, которым он вытирал нос, был влажным и покрыт слизью.
— Это вранье! — истерично выкрикнул он. — Вранье, вранье, вранье! Это вра… — Внезапно он начал чихать, разбрызгивая слюну вперемешку со слизью.
— Видишь? —
Ник покачал головой, и Майк стал барабанить в дверь. Он кидался на решетчатую дверь своей камеры, царапая лицо, обдирая в кровь ладони, а потом стал биться лбом о решетку, глядя на Ника выпученными глазами. Ник подождал, пока Майк выдохнется, а потом протолкнул еду через щель под дверью ручкой щетки. Билли Уорнер тупо посмотрел на него, а затем начал есть.
Майк швырнул стакан с молоком в решетчатую дверь. Стакан разбился, разбрызгивая молоко. Майк растер оба бургера о стену камеры, один из них прилип к пятну от соуса из горчицы и кетчупа, напоминая картину Джека Поллока. Он растоптал ногами кусок яблочного пирога, подпрыгивая на нем. Белая пластиковая тарелка лопнула.
— Я объявляю голодовку! — заорал Майк. — Голодовку! Я ничего не хочу есть! Скорее ты съешь мой член, чем я съем что-нибудь, принесенное тобой, ты, чертов глухонемой ублюдок! Ты…
Ник отвернулся, и сразу наступила тишина. Затем он вернулся в кабинет шерифа, не зная, что предпринять. Он был испуган. Если бы он умел водить машину, то сам отвез бы их в Камден. Но он не умел ездить. К тому же нужно было позаботиться о Винсе. Ник не мог допустить, чтобы тело лежало на полу, привлекая полчища мух.
В кабинете было две двери. Одна из них вела в кладовую. Другая открывалась на лестницу, ведущую вниз. Ник спустился по ней и увидел нечто вроде подвала. Там было прохладно. На какое-то время и это подойдет.
Он снова поднялся наверх. Майк сидел на полу, угрюмо подбирая с пола кусочки пирога и съедая их. Он не взглянул на Ника.
Ник попытался поднять тело. Дух болезни, исходящий от тела, заставил заурчать его желудок, вызывая спазмы и тошноту. Винс был слишком тяжел для него. Несколько мгновений Ник беспомощно смотрел на тело, а потом осознал, что оба других теперь стояли у дверей своих камер в каком-то странном оцепенении. Ник понимал, о чем они могли думать. Винс был одним из них, возможно и слизняком, но все-таки они общались с ним. Он умер, как крыса, попавшаяся в капкан, от какой-то ужасной непонятной болезни, которую они никак не могут распознать. Ник подумал, и уже не в первый раз за день, когда же он начнет чихать, когда у него поднимется температура и появится эта особенная опухоль на шее.
Приподняв Винса Хогана за мускулистые руки, Ник вытащил его из камеры. Голова Винса запрокинулась, казалось, он смотрит на Ника, безмолвно умоляя его быть осторожным и не слишком трясти его. Понадобилось не менее десяти минут, чтобы перенести тело этого здоровяка вниз. Задыхаясь, Ник положил труп на цементный пол, прикрыв его армейским одеялом.
Затем он попытался заснуть, но сон пришел только под утро, когда двадцать третье июня сменилось двадцать четвертым и из сегодня превратилось во вчера. Сны его всегда были очень яркими, иногда он даже страшился их. Ему редко снились кошмары, но в последнее время это случалось все чаще и чаще, к тому же они были невероятно ужасны, давая ему ощущение того, что никто в них не был тем, кем казался, и что нормальный мир искажался, превращаясь в тот, где младенцев приносили в жертву, а огромные машины грохотали в закрытых гаражах.