Исход. Том 2
Шрифт:
Затем Гарольд выпрямился, снова улыбаясь.
— Откуда вы узнали?
— Я шел по вашим знакам… и конфетным оберткам.
— Черт меня побери! Давайте зайдем в дом. Нам нужно пропустить по рюмочке, как любил говаривать мой отец. Мальчик будет пить кока-колу?
— Конечно, ты будешь, Л…
Ларри оглянулся, но Лео рядом не было. Далеко позади он рассматривал трещины на тротуаре, словно они представляли для него огромный интерес.
— Эй, Лео! Будешь колу?
Лео пробормотал что-то, но Ларри не расслышал.
— Говори громче! — сказал он раздраженно. —
Едва слышно Лео ответил:
— Я пойду, проверю, пришла ли мама-Надин домой.
— Какого дьявола? Мы только что пришли сюда!
— Я хочу домой! — воскликнул Лео, оторвав взгляд от тротуара. То ли солнце слишком ярко отсвечивало в его глазах, и Ларри подумал: «Господи, да что же это такое? Он чуть не плачет».
— Секундочку, — сказал он Гарольду.
— Конечно, — ответил с улыбкой Гарольд. — Иногда дети стесняются. Я сам был таким.
Ларри подошел к Лео и присел на корточки так, чтобы они могли смотреть друг другу в глаза.
— В чем дело, малыш?
— Просто я хочу домой, — сказал Лео, отводя взгляд. — Я хочу к маме-Надин.
— Ну, ты… — Ларри беспомощно замолчал.
— Хочу домой. — Мальчик быстро взглянул на Ларри. Его глаза сверкнули через плечо Ларри туда, где на лужайке стоял Гарольд. Затем он снова уставился на тротуар. — Пожалуйста.
— Тебе не нравится Гарольд?
— Не знаю… он нормальный… просто я хочу домой.
Ларри вздохнул:
— Сам дойдешь?
— Конечно.
— Ладно. Но мне, честно говоря, хотелось бы, чтобы ты пошел с нами и выпил колы. Я долго ждал встречи с Гарольдом. Ты ведь знаешь это?
— Да-а-а…
— И мы бы пошли домой вместе.
— Я не войду в тот дом, — прошипел Лео, на мгновение снова превратившись в Джо с пустыми, дикими глазами.
— Ладно, — поспешно сказал Ларри и встал. — Иди прямо домой. И держись подальше от шоссе.
— Хорошо. — И вдруг Лео выпалил тихим, свистящим шепотом: — Почему ты не идешь со мной? Прямо сейчас? Пойдем вместе! Пожалуйста, Ларри! Ладно?
— Господи, Лео, чего…
— Это я так, — пробормотал Лео. И не успел Ларри сказать и слова, как мальчик поспешил прочь. Ларри смотрел ему вслед, пока тот не скрылся из вида. Затем он вернулся к Гарольду, обеспокоенно хмуря брови.
— Да ладно, все в порядке, — попытался успокоить его Гарольд. — Все дети странные.
— Да, уж этот наверняка, но у него есть на то право. Он многое пережил.
— Клянусь, так и есть, — поддакнул Гарольд, и на какое-то мгновение Ларри почувствовал недоверие, почувствовал, что столь поспешное сочувствие Гарольда к совершенно незнакомому мальчику такой же суррогат, как и яичный порошок.
— Ну хорошо, входите. — Гарольд сделал приглашающий жест. — Собственно говоря, вы мой первый гость. Франни и Стью заходили несколько раз, но они не в счет.
Его усмешка превратилась в улыбку, немного грустную, и Ларри вдруг охватило чувство жалости к этому мальчишке — потому что он действительно был всего-навсего мальчишкой. Он был одинок, а рядом стоял Ларри,
— Я рад, — ответил он.
Гостиная была маленькой, но удобной.
— Я собираюсь все здесь обставить новой мебелью, когда получше разузнаю эти места, — сказал Гарольд. — Современной. Хром и кожа. Как говорят торговцы: «К черту бюджет! У меня карточка Хозяина».
Ларри от души рассмеялся.
— В подвале есть красивые бокалы, — продолжал Гарольд. — Я схожу за ними. Но если не возражаете, мне лучше воздержаться от шоколада — я не ем сладкого, пытаюсь похудеть, но вино мы обязательно попробуем, ведь это особый случай. Вы прошли через всю страну от штата Мэн, следуя за нами, ого, следуя моим — нашим — знакам. Это действительно что-то. Вам придется мне об этом рассказать. А пока присядьте в то зеленое кресло. Оно самое приличное среди всей этой рухляди.
Во время этого словоизлияния Ларри посетило последнее сомнение: «Он даже разговаривает как политик — гладко, быстро, бойко».
Гарольд вышел, а Ларри сел в зеленое кресло. Он услышал, как отворилась дверь, а затем тяжелые шаги Гарольда вниз по лестнице. Ларри огляделся. Н-да, бывают гостиные и получше, но с ковром и современной мебелью она будет выглядеть неплохо. Самое лучшее в этой комнате — камин. Красиво сработано, вручную. Но один камень в кладке держался непрочно. Ларри даже показалось, что его вынимали, а затем небрежно задвинули обратно. Оставив его так, словно кроссворд без одного фрагмента или повешенную криво картину. Гарольд все еще возился внизу. Ларри встал и легко вынул камень. Он уже было собирался вставить его поплотнее, как вдруг в углублении увидел книгу, ее обложка была припорошена каменной пылью, но не настолько, чтобы невозможно было прочитать единственное, оттиснутое золотом слово: «ЛЕТОПИСЬ».
Чувствуя легкий стыд от того, что он стал невольным свидетелем чьей-то тайны, Ларри вставил камень на место как раз вовремя — Гарольд поднимался по лестнице. На этот раз кладка была безупречной, и, когда Гарольд вернулся в гостиную, держа в руках по бокалу из дутого стекла, Ларри снова сидел в зеленом кресле.
— Пришлось задержаться, чтобы вымыть их, — сказал Гарольд. — Они немного запылились.
— Какие красивые, — заметил Ларри. — Я не могу ручаться, что это бордо не выдохлось. Может статься, мы будем угощаться уксусом.
— Волков бояться, — усмехнулся Гарольд, — в лес не ходить.
От его усмешки Ларри стало не по себе, и он поймал себя на мысли о том, что думает о «Летописи» — кому та принадлежала: Гарольду или прежнему владельцу дома? И если Гарольду, то что же, черт возьми, там может быть написано?
Откупорив бутылку бордо, они обнаружили к обоюдному удовольствию, что вино просто отличное. Спустя полчаса оба слегка захмелели, Гарольд даже немного больше, чем Ларри. Усмешка, не сходившая с лица Гарольда, стала еще шире.