Исход
Шрифт:
Носится по степям, и совершать маневры
И вновь отход, вновь тянуться обозы
Мешая грязь степи, не разбирая троп
Мы тянемся с трудом, укутавшись в морозы
В надежде увидать заветный Перекоп
Не дай Бог никому, увидеть то во сне
Как бесы полетели, в огненном бреду
Почуяв запах крови, и к грешной душе
С собой всех забирая, в погибельную тьму
Не мешкая в пути, свернули на Восток
В надежде мы достичь, Арбатскую косу12
И этот переход был памятно жесток
Лишив всех поутру, последнюю мечту
Сальково и Отрада пали почти без боя,
Железная дорога – уж взорвана была
Конармия Миронова, лишала нас покоя,
И сдаться в плен, в Геническе ждала
Но рано торжество затеял враг презренный
И рано панихидку, заказывать начал
Поднялся русский воин, солдат самозабвенный
За Русь Святую! Призыв его звучал
Сошлись мы в рукопашной по неволе
Один за власть Советов, другие за Царя
Зажав в руках винтовку, и насупив брови
Кровушкою русской, умылася земля
Прикладом били, кололи и стреляли
Рвались от ярости на теле, солдатские ремни
И с дикой матерью на православных мы рычали
Прости нас грешных. Господи прости
Картечь врага, ряды наши косила
Мы шли в атаку, в рост, и не клонясь
Влекла вперёд, нас всех, неведомая сила
К ней мы взывали, мысленно молясь
А вдалеке, за бруствером, в окопе,
Прижав приклады, нервно целясь в нас
Дрожа от страха, и крестившись Богу
С звездой в фуражке, мёрз рабочий класс
Тот, что крестьян и казаков подавно
Не допускал, Бог весть, в созданный Совет13
Теперь сидел в земле и, что забавно
Твердил, что атеистов, в окопе вовсе нет!
А сам крутился, словно в лихорадке
Кусали тело вши, за грязное бельё,
За то, что позабыл как в дедовской кроватке
Рос сам. Землю пахал. За сельское житьё
За то, что на печи, сижывал без штанный
С икон дедовских, часами глаз и не сводил
А как надел картуз, рабочий, долгожданный
Забыл, что из крестьян. От Бога нос вратил
В селе за речкой, с покошенной избёнкой
Где нет рабочих, крестьян и боя жар
С чекисткой Дорой и мутной самогонкой
О всенародном счастье, булькал комиссар
Мы после боя – Дору14 ту, схватили
И привезли её к себе в армейский штаб
Там, в контрразведке, даму допросили
Всех поразил, кровавых дел масштаб
Родилась Дора, в маленьком местечке
В Малороссии, средь степных дорог
Резвилась с детства и купалась в речке
А папа ейный, держал в селе шинок15
Летели годы, Дора подрастала
Душа её всё полнилась страстьми
Черта осёдлости, свободы не давала
Зничтожу!… Пред фото Маркса, поклялась она в те дни
Забросив хату, маму и папашу
Марксизмом модным, Дора увлеклась
Отвергла всё, – шинок и пшону кашу
И революции всем телом отдалась
Любить, рожать в марксизме не училась
Всё больше – бомб кидать или стрелять
На баррикадах – это пригодилось
В экстаз входила – просто не унять
Ну, а когда, сраженья разгорелись
Когда в страну, пришёл «красный террор»
Её способности как раз в ЧК-а сгодились,
Чтоб исполнять, немедля приговор
Маланку16 Дору знали за Одессу
Сим именем, стращался одессит
Встречаться с ней, не было интересу
Свидания в ЧК, кончалися – убит
Но счастье Доры было скоротечно
Маланку, увели куда-то в тьму
Поставили спиной к холодной стенке
И выстрел сделал, дырку ей во лбу
А мы месили землю вновь ногами
Ложился день за чёрный небосвод
Упрямо вторили тогда себе губами
В поход, в поход, а слышалось – «исход»
Снег падал тихо, землю устилая
Густая грязь всё липла к сапогам
Мы отходили, себя превозмогая,
А «красный» шёл за нами попятам
Колона встала, прямо у развилки
И командир полка, решал куда идти
Казак внимание привлёк, запорошённый,
С копьём, торчащим, прямо из груди
Лежал он, видно, сутки на морозе
Заледенели всё – руки, голова
Но, что-то странное угадывалось в позе
И не всегда, тут подберёшь слова
Карман шинели, вывернутый кем-то
Чубук от трубки, – видно с дальних мест
Прижав к груди, почти и не заметно