Исход

Юрис Леон

— В мои годы начинают болтать всякое. Мы ждем. Чего? Возможности окунуться в новое ожидание. Если мы попадемся, то в лучшем случае отделаемся ссылкой или пожизненным заключением. Теперь англичане чаще вешают и пытают. Вот поэтому я и говорю — не надо быть таким серьезным. Я думаю, немало девушек были бы рады познакомиться с Маленьким Гиорой. Почему бы тебе не пожить, пока живется?

— Я к этому равнодушен, — твердо ответил Дов.

— Ишь ты, — засмеялся старик. — Может быть, у тебя уже есть девушка?

— У меня была девушка, — ответил Дов, — но теперь с этим покончено.

— Придется попросить

Бен Моше, чтобы подобрал тебе другую подругу. Хоть будет с кем выйти погулять.

— Мне никого не надо, и никуда я отсюда не уйду. У меня нет важнее дела, чем работать в штабе.

Старик снова прилег и задумался, а затем сказал:

— Ты не прав, Гиора, ты очень, очень не прав. Самое важное дело на свете — это вставать утром, отправляться в поле, работать там, затем возвращаться вечером и знать, что тебя ждут дома те, кого ты любишь и кто любит тебя.

Снова старик ударился в сентиментальность, подумал Дов, Чернила высохли. Он приклеил фотокарточку. Акива задремал на койке, а Дов снова зашагал по комнате. После того как он отослал письмо миссис Фремонт, ему стадо еще хуже. Теперь он все время рвался в рейды. Рейд, и еще рейд, и еще. Рано или поздно он попадется англичанам, те его повесят, и тогда будет покончено со всем. Никто не подозревал, что Дов оттого так безрассудно храбр, что ему на все наплевать. Он ничего не хотел — только погибнуть от вражеской пули. Ему снова снились кошмары, и Карен больше не появлялась между ним и дверцей, ведущей в газовую камеру. Теперь она уедет с миссис Фремонт в Америку. Это хорошо. А он будет ходить на задания, пока не попадется, — зачем жить без Карен?

Полсотни переодетых полицейских подобрались к зданию, где расположился штаб. Они быстро и бесшумно сняли часовых. Затем окружили плотным кольцом весь квартал.

Пятнадцать мужчин, вооруженных автоматами, гранатами со слезоточивым газом, топорами и кувалдами, спустились в подвал и остановились у двери штаба.

Акива вздрогнул, когда раздался стук.

— Это, наверно, Бен Моше и Нахум. Поди открой.

Дов надел цепочку и приоткрыл дверь. В ту же секунду кувалда обрушилась на дверь и сорвала ее с петель.
–

— Англичане! — взвизгнул Дов.

…Акива и Гиора попадись!

Эта ошеломляющая весть была у всех на устах. Легендарный Акива, который больше десяти лет водил англичан за нос, попал в руки врага.

«Измена!» — кричали маккавеи. Они обвиняли во всем Хагану. Ведь Бен Моше и Нахум встречались с Зеевом Гильбоа. Значит, либо он сам, либо другой агент Хаганы выследили их и установили, где расположен штаб. Как иначе его могли обнаружить? Обе организации снова оказались на ножах.

Британский губернатор Палестины потребовал немедленного суда над задержанными в надежде, что приговор деморализует маккавеев. Ему казалось, что, если быстро приговорить Акиву, это в какой-то мере восстановит авторитет британских властей и положит конец террору, вдохновителем которого старик был долгие годы.

Губернатор распорядился, чтобы суд был закрытым. Фамилию судьи ради его безопасности держали в тайне. Акива и Маленький Гиора были приговорены к смертной казни через повешение. Приговор собирались привести в исполнение через две недели.

Обоих посадили в тюрьму Акко, из которой еще никто не

убегал.

В своей ретивости губернатор совершил ошибку: не пустил на суд журналистов. У маккавеев всюду, особенно в США, были влиятельные друзья, которые оказывали им всяческую, в том числе и финансовую, помощь. Они постарались, чтобы вопрос о виновности или невиновности Акивы и Маленького Гиоры утонул во взрыве возмущения, последовавшем за оглашением приговора. Как и в случае с «Исходом», приговор вызвал ожесточенные нападки на англичан. Журналисты раскопали и опубликовали биографию Дова: все, что ему пришлось вынести в варшавском гетто и в Освенциме. По Европе покатилась волна сочувствия к осужденным. Особенно возмущало то, что суд был тайным. Фотографии старика Акивы и восемнадцатилетнего Маленького Гиоры, пророка и его ученика, потрясали воображение читательской публики. Журналисты требовали свидания с осужденными.

Сесиль Бредшоу находился в это время в Палестине в составе комиссии ООН. После событий на «Исходе» он знал к каким последствиям может привести подобная шумиха. Посоветовавшись с губернатором, Бредшоу тут же потребовал инструкций от министерства колоний. Инцидент снова выставлял англичан в дурном свете, и как раз тогда, когда в Палестину приехала комиссия ООН. К тому же он обещал спровоцировать новую волну террора. Бредшоу и губернатор решили показать всему миру милосердие британского правосудия. Ссылаясь на юный возраст Дова и глубокую старость Акивы, они объявили, что осужденные могут просить о помиловании и спасти свои жизни. Это заявление притупило бурю протеста.

Губернатор и Бредшоу съездили в Акко, чтобы лично переговорить с арестантами. Осужденных привели в кабинет начальника тюрьмы, где двое сановников без обиняков изложили им свое предложение.

— Мы люди рассудительные, — сказал губернатор. — Подпишите эти бумаги. Официально — это ходатайства о помиловании, но, между нами, чистая формальность…

— Вы подпишете прошения, и мы заключим с вами договор, — сказал Бредшоу. — Мы вывезем вас из страны в одну из африканских колоний, где вы отбудете небольшой срок, а через несколько лет вся эта история забудется.

— Я вас не совсем понимаю, — ответил Акива. — Почему это мы должны отбывать какой-то срок в Африке? Мы никакого преступления не совершали, а всего лишь боремся за наши права. С каких это пор солдат, сражающийся за родину, — преступник? Мы военнопленные, и вы не имеете права приговаривать нас к какому-либо сроку. Мы действуем в стране, оккупированной врагом.

Лоб губернатора покрылся капельками пота. Было видно, что уговорить старика будет нелегко. Он не раз слышал все это от фанатичных маккавеев.

— Послушайте, Акива. Мы приехали не для того, чтобы вести с вами политические дискуссии. Речь идет о вашей жизни. Либо вы подписываете эти ходатайства о помиловании, либо мы приведем приговор в исполнение.

На лицах сановников без труда читалось беспокойство. Акиве стало ясно, что англичане ведут какую-то игру.

— Послушайте, юноша, — обратился Бредшоу к Дову. — Ведь вам не хочется болтаться на веревке, не правда ли? Возьмите и подпишите, а за вами подпишет Акива.

Бредшоу придвинул к Дову ходатайство и достал авторучку. Дов оглядел документ, а затем плюнул на него.