Исход
Шрифт:
Авидан, бывший командующий Хаганы, ушел в отставку, передав пост молодому военному, который приобрел боевой опыт в рядах британской армии. Теперь Авидан служил связующим звеном между армией и Временным правительством и, хотя не занимал официальной должности, продолжал пользоваться огромным авторитетом.
Авидан тепло поздоровался с Ари. Трудно было определить, устал он или только что отдохнул, огорчен или доволен, — Авидан всегда сохранял одинаково серьезное выражение лица. Они вошли в кабинет, и Авидан распорядился никого к нему
— Ну и лавочку вы тут себе завели, — сказал Ари.
— Да, не то что раньше, — согласился Авидан. — Я сам никак не привыкну. Бывает, приезжаю сюда утром, и мне кажется, что вот-вот нагрянут англичане и отвезут нас всех в тюрьму Акко.
— Мы удивились, когда узнали, что ты сам подал в отставку.
— Для молодой армии, ведущей большую войну, нужны молодые. А я на старости лет займусь политикой.
— А как идет война? — спросил Ари.
— Латрун — вот наша беда. Мы вряд ли долго продержимся в Старом городе, и один Бог знает, сколько продержимся в Новом, если только не пробьем блокаду в ближайшее время. Поработать придется на совесть, как вы в своем районе.
— Нам повезло.
— Это где же повезло? В Сафеде, что ли, или в Ган-Дафне? Брось, Ари, скромничать. У нас в Бен-Шемене дети до сих пор в осаде. Правда, атаковать иракцы пока не решаются. И вот что еще: Кавуки до сих пор в Центральной Галилее. Надо разделаться с этим сукиным сыном. Из-за него я тебя и вызвал. Мы собираемся поручить эту операцию тебе. Через пару недель подкинем еще один батальон и кое-какое оружие.
— А как ты себе это представляешь? — спросил Ари.
— Если мы займем Назарет, то вся Галилея будет в наших руках. Мы овладеем дорогами, соединяющими западную часть с восточной.
— А как же арабские деревни?
— Большинство из них, как ты знаешь, христианские. Они уже требовали от Кавуки, чтобы он убрался вон. Так или иначе, а воевать они не хотят.
— Это хорошо.
— Но прежде чем заняться Кавуки, ты должен полностью очистить свой район.
— Форт-Эстер? — спросил Ари.
Авидан кивнул.
— Я уже писал тебе. Чтобы взять Форт-Эстер, нужна артиллерия. Хотя бы три-четыре давидки.
— Может быть, тебе золота подкинуть?
— Слушай, Авидан. Две арабские деревни прикрывают подступы к форту. Без дальнобойного оружия не обойтись.
— Ладно, получишь. — Авидан резко поднялся и зашагал по кабинету. На стене висела карта боевых действий. Ари чувствовал, что Авидан вызвал его в Тель-Авив не только для того, чтобы обсудить план операции. — Ари, — медленно начал лысый великан. — Еще две недели тому назад тебе приказали взять Абу-Йешу.
— Вот, значит, для чего ты меня сюда вызвал.
— Я думал, будет лучше, если мы с тобой поговорим, прежде чем этим займется генштаб.
— Я докладывал, что Абу-Йеша не составляет для нас угрозы.
— Это по-твоему. А мы другого мнения.
— Мне как командующему этим участком фронта виднее.
— Перестань,
Ари отвел глаза в сторону.
— Мы с тобой слишком хорошо знаем друг друга, поэтому давай говорить откровенно.
Ари помолчал еще минуту, потом сказал:
— Я дружу с арабами Абу-Йеши, сколько себя помню. Мы вместе гуляли на свадьбах, горевали на похоронах. Мы им строили дома, а они нам дали землю под Ган-Дафну.
— Знаю, Ари. Таких случаев — десятки. Но ведь речь идет о том, быть нам или не быть. Мы не звали сюда арабские армии.
— Я хорошо знаю этих людей, — закричал Ари. — Они не враги, а обыкновенные крестьяне, которые хотят лишь, чтобы их оставили в покое.
— Ари, — резко перебил его Авидан, — у многих арабских сел хватило мужества оказать сопротивление Кавуки и даже армиям. Жители Абу-Йеши решили иначе. Ты выдаешь желаемое за действительное, когда утверждаешь, что там нет врагов. С этим надо кончать!..
— Иди к черту! — сказал Ари и встал.
— Не уходи, — без всякой обиды попросил Авидан. — Пожалуйста, не уходи.
Теперь стало заметно, что этот рослый крестьянин устал.
— Тысячу раз мы просили палестинских арабов не соваться в эти дела. Никому не хочется прогонять их с насиженных мест. Деревни, которые проявили лояльность, никто не трогает и трогать не собирается. Но с другими у нас просто нет иного выхода. Противник превратил их в склады оружия, в учебные полигоны, базы, откуда совершает нападения на наши автоколонны, обрекая наши села на голодную смерть. В Иерусалиме голодают сто тысяч мирных жителей. Из-за кого? Все из-за них же. Мы обсуждали эту проблему неделями. Вопрос стоит так: либо убить, либо быть убитым.
Ари подошел к окну, закурил и с тоской посмотрел на улицу. Авидан прав, это он хорошо понимал. У арабов был выбор, в то время как еврейским селам не оставалось ничего другого, как стоять насмерть.
— Я, конечно, могу поставить вместо тебя другого человека, который без колебаний возьмет Абу-Йешу. Но мне очень не хочется этого делать. Если ты действительно считаешь, что не можешь выполнить приказ, я советую тебе подать заявление с просьбой о переводе на другой участок фронта.
— Зачем? Чтобы делать то же самое с таким же селом, только под другим названием?
— Ари, не торопись с ответом. Я знал тебя еще ребенком. Тебе пятнадцати не было, когда ты стал бойцом. У нас таких немного. За все годы ты ни разу не отказался выполнить приказ.
Ари обернулся. На его лице отражалась безысходная тоска. Он опустился в кресло.
— Ладно, сделаю, раз иначе нельзя, — прошептал он.
— Тогда свяжись со штабом, — сказал Авидан.
Ари кивнул и направился к двери.
— Кстати, тебя повысили в звании. Ты теперь полковник.
Ари горько рассмеялся.