Исход
Шрифт:
Арабы сдавали одну позицию за другой. Наконец евреям удалось загнать оставшихся в живых в переулок на краю деревни. Более семидесяти пяти арабов погибли, они защищали свою деревню с неслыханным упорством; ничего подобного не случалось за всю войну. Это был трагический бой: его не хотели обе стороны.
Последние восемь арабов заперлись в крепком каменном доме мухтара напротив мечети. Давид Бен Ами приказал подвезти давидку. Дом разрушили вдребезги. Его защитники, в том числе и Таха, погибли.
Уже темнело, когда усталый Давид поднялся к Ари.
— Все кончено, — сказал он.
Ари посмотрел на него невидящим
— Их было человек сто. Погибли все. Наши потери — четырнадцать парней, три девушки. Человек десять раненых отвезли в Ган-Дафну.
Ари, казалось, не слышал его.
— А что будет с их полями? — шептал Ари. — А они сами… куда они теперь денутся?
Давид схватил его за руку.
— Не ходи туда!
Ари посмотрел на плоские крыши домов. Теперь там было очень тихо.
— А дом у реки?
— Его больше нет.
— Что с ними теперь будет? — упорствовал Ари. — Это же мои друзья.
— Мы ждем твоего приказа, Ари.
Ари посмотрел на Давида и покачал головой.
— В таком случае приказ отдам я.
— Нет, — прошептал Ари. — Я сам.
Он последний раз посмотрел на деревню и скомандовал:
— Сровнять Абу-Йешу с землей!
ГЛАВА 12
Давид спал в объятиях Иорданы, положив ей голову на грудь. Она лежала с широко раскрытыми глазами и не могла заснуть.
Ари дал Иордане отпуск, поэтому они смогли съездить на выходной в Тель-Авив. Послезавтра они снова расстанутся, и один Бог знает, когда увидятся вновь, если вообще увидятся. Иордана давно знала, что рано или поздно Давид добровольно возьмет на себя такую миссию. С тех пор как началась осада Иерусалима, он был сам не свой.
Давид зашевелился. Она поцеловала его и погладила по голове. Он улыбнулся во сне и снова успокоился.
Не принято, чтобы сабра говорила возлюбленному, как она боится за него. Она должна улыбаться и подбадривать его, прятать страх глубоко в душе. Иордана прижималась к любимому все теснее и мечтала, чтобы эта ночь никогда не кончалась.
Высший арабский совет призвал арабов к решающему выступлению, которое вылилось в дикое уничтожение Еврейского коммерческого центра в Иерусалиме.
Абдул Кадар усилил блокаду. Евреи в городе мерзли и голодали. В то время как Пальмах пытался открыть дорогу, ишув организовал конвой, который был разбит на Баб-эль-Ваде.
Стычки в осажденном Иерусалиме переросли в настоящую войну. Хагана обрушила огонь на район между гостиницей «Царь Давид» и крепостной стеной Старого города — там засели бандиты. Потом эти развалины называли Бевинградом. На командире Хаганы в Иерусалиме лежала ответственность за огромное население города, которое нужно было кормить и обеспечивать всем необходимым. Положение осложнялось тем, что большую часть гражданского населения составляли глубоко верующие люди, которые не только не хотели браться за оружие, но и мешали Хагане защищать себя. В древнем Израиле перед защитниками Иерусалима вставали совершенно те же проблемы. Во время римской осады зилоты внесли в ряды обороняющихся разлад, который ускорил падение Иерусалима и привел к тому, что было вырезано около шестисот тысяч евреев. Правда, тогда город продержался три года, что вряд ли удалось бы сейчас.
Религиозные фанатики отказывались от борьбы, а маккавеи сотрудничали с Хаганой,
Великолепный Иерусалим превратился в кровавое поле битвы. Египтяне атаковывали город с юга, обстреливали его из орудий и бомбили с воздуха. Арабский легион окопался за священной крепостной стеной Старого города. Потери евреев исчислялись тысячами. Отвага и смекалка снова стали главным в обороне. Опять пришла на помощь давидка. Ее тайно перевозили с места на место, чтобы арабы подумали, будто у евреев много орудий.
За пределами города дела обстояли не лучше. Когда Арабский легион занял Латрун, его командование обещало, что насосная станция будет работать по-прежнему и гражданское население будет обеспечено питьевой водой. Однако арабы взорвали станцию, и в Иерусалиме уже ощущалась нехватка воды. Было известно, что где-то под городом есть подземные водохранилища, которым две, а то и три тысячи лет. Евреи нашли эти резервуары, в которых каким-то чудом сохранилась вода. Пока спешно прокладывали временный водопровод, эти цистерны спасли горожанам жизнь.
Так шел месяц за месяцем. А Иерусалим по-прежнему не сдавался. Бои велись за каждый дом. Мужчины, женщины и дети сражались с таким презрением к смерти, что казалось, их никогда не удастся сокрушить.
При одной мысли об Иерусалиме у Давида Бен Ами сердце обливалось кровью. Он открыл глаза.
— Почему ты не спишь? — спросил он Иордану.
— Высплюсь, когда ты уйдешь.
Он поцеловал ее и сказал, что любит ее.
— О, Давид… мой Давид!
Попросить бы его отказаться от этого смертельного задания, зарыдать бы, сказать, что если с ним что-нибудь случится, то ей незачем будет жить… Но она держалась. Один из шести его братьев погиб в кибуце Нирим, в бою с египтянами, другой умирал от ран, полученных при попытке прорваться в Негбу. Третий брат — Нахум вместе с другими маккавеями сражался в Старом городе…
Давид слышал, как гулко бьется сердце Иорданы.
— Давид, любовь моя! — шептала она.
В Старом городе арабская чернь при поддержке солдат легиона уничтожала синагоги, еврейские дома подвергались разграблению.
Хагана и маккавеи, защищаясь, отступали все дальше, и наконец в их руках осталось всего два дома, один из них — знаменитая синагога Хурва. Выбить их из Старого города было для арабов делом нескольких дней.
Рассвет разбудил Иордану. Она потянулась в постели и протянула руку к Давиду. Его не было.
Она в испуге открыла глаза и увидела, что Давид стоит около нее. Он впервые надел израильскую военную форму. Иордана улыбнулась, откинулась на подушку, а он опустился на колени рядом с кроватью и принялся гладить ее огненно-рыжие волосы.
— Я целый час смотрю на тебя, — сказал он. — Ты очень хороша во сне.
— Шалом, майор Бен Ами, — прошептала она.
— Уже поздно, дорогая. Мне пора.
— Сейчас оденусь.
— А зачем тебе идти со мной? Лучше я один.
Сердце Иорданы на мгновение остановилось Она хотела схватить его за руку, но совладала с собой и лишь улыбнулась: