Исход
Шрифт:
Они держали свой брак в тайне еще год после того, как Том закончил университет. Тем временем Китти прошла курсы медсестер. Ходить за больными, думал Марк, — это как раз для Китти.
Том боготворил ее. Раньше он был необуздан, чересчур уж независим. Теперь все переменилось, и он все больше входил в роль образцового мужа. Начал с чуть ли не самой маленькой должности в крупной рекламной фирме. Поселились они в Чикаго. Китти работала сестрой в детской больнице. Они пробивали себе дорогу дюйм за дюймом, чисто по-американски. Сначала квартира, потом маленький домик, потом новый автомобиль, выплаты в рассрочку и большие надежды. Китти забеременела, и родилась Сандра…
Такси замедлило ход, въезжая в предместья Никосии —
— Говорите по-английски? — спросил Марк шофера.
— Да, сэр.
— Там, в аэропорту, надпись: «Добро пожаловать на Кипр». А как полностью — как там дальше?
— По-моему, никак. Это просто для туристов.
Въехали в город. Ровная местность, желтые каменные дома под красной черепицей, море финиковых пальм — все это напомнило ему Дамаск. Шоссе тянулось вдоль древней венецианской стены, очерчивающей старый город идеальной окружностью. На фоне неба Марк разглядел минареты-близнецы в турецком квартале города. Эти минареты были пристроены к Святой Софии — превращенному в мечеть величественному собору времен крестовых походов. Проезжая вдоль крепостной стены, они миновали укрепления, увенчанные сооружениями, напоминающими гигантские наконечники стрел. Марк уже бывал на Кипре и помнил, что этих торчащих на стене стрел было одиннадцать… Странное число. Он хотел было спросить у шофера, почему именно одиннадцать, но промолчал.
Через несколько минут Никосия осталась позади. Они продолжали путь по равнине на север, минуя одну за другой похожие друг на друга деревни с серыми глинобитными домиками. В каждой высилась водонапорная башня с надписью: построена милостью Его Величества короля Великобритании. На бесцветных полях крестьяне убирали картофель, погоняя мулов великолепной местной породы.
Такси набрало скорость, и Марк опять погрузился в воспоминания.
…Марк и Эллен поженились вскоре после Тома и Китти. Брак с первого же дня стал мучением. Два хороших человека, не созданных друг для друга. Они не расходились только благодаря спокойной, мягкой мудрости Китти. Оба приходили к ней по очереди излить душу. И Китти умудрялась поддерживать их союз даже тогда, когда никакой надежды на его спасение не оставалось. Потом он все же рухнул окончательно, и они разошлись. Марк благодарил судьбу, что у них не было детей.
После развода он перебрался в восточные штаты и, не задерживаясь подолгу ни на одной работе, превратился из бездарнейшего на свете студента в бездарнейшего на свете газетчика. Марк стал одним из тех летунов, которые часто встречаются в газетном мире. Это была не тупость, не отсутствие таланта, а всего лишь полнейшая неспособность найти свое место в жизни; Марк был творческой натурой — рутинная работа глушила его творческие силы. Тем не менее у него не появилось желания попытать счастья на писательском поприще. Марк знал, что не осилит этой каторги. Так он и прозябал в подвешенном состоянии — что называется, ни рыба ни мясо.
Каждую неделю он получал письма от Тома — о продвижении по службе, о любви к Китти и Сандре.
Приходили письма и от Китти, трезвые комментарии к восторженным строкам Тома. Китти держала Марка в курсе дел его бывшей жены, пока Эллен вновь не вышла замуж.
В 1938 году мир внезапно раскрылся перед Марком Паркером. В АСН, Американском синдикате новостей, оказалась вакантная должность в Берлине, и он из газетчика-неудачника вмиг преобразился в респектабельного международника.
На новой работе Марк обнаружил недюжинные способности. Он нашел стиль, свойственный ему одному, Марку Паркеру, и никому больше. Марк не стал звездой прессы, но у него открылся безошибочный инстинкт, отличающий истинного газетного волка: он чутьем угадывал будущую сенсацию, когда она еще только назревала
Мир представлялся ему сущим балаганом. Марк изъездил вдоль и поперек Европу, Азию и Африку. У него было имя, он любил свое дело, пользовался кредитом в баре Хозе, в трактире Джеймса, в кабачках Джо и Жака, и у него был неисчерпаемый запас блондинок, брюнеток и рыжих для пополнения придуманного им клуба «красотка месяца».
Когда началась война, Марк носился по всему свету как угорелый. Было приятно изредка возвращаться в Лондон, где его обычно ждала стопка писем от Тома и Китти.
В начале 1942 года Том Фремонт пошел добровольцем в морскую пехоту. Он погиб в Гвадалканале. Через два месяца Сандра умерла от полиомиелита.
Марк взял внеочередной отпуск, чтобы съездить в Штаты, но, пока добирался, Китти Фремонт куда-то уехала Он безуспешно искал ее, пока не пришлось вернуться в Европу. Она словно исчезла с лица земли. Грусть, которую Марк всегда ловил в глазах Китти, теперь казалась ему сбывшимся пророчеством.
Сразу после войны он опять вернулся в Америку, чтобы начать новые поиски, но след Китти давно простыл.
В ноябре 1945 года АСН командировал его в Европу писать о Нюрнбергском процессе. К этому времени Марк стал уже общепризнанньм авторитетом в международной журналистике. Из Нюрнберга он прислал серию блестящих статей и оставался там, пока нацистских главарей не вздернули. Перед тем как отправить его в Палестину, где, по всем приметам, назревал военный конфликт, АСН предоставил Марку отпуск, в котором тот и в самом деле очень нуждался. Он решил провести отпуск, как подобает Марку Паркеру — со знакомой француженкой, работавшей в Афинах сотрудницей ООН.
И тут-то, как гром среди ясного неба, на него обрушилась новость. Марк сидел в американском баре в Афинах, коротая время с коллегами-газетчиками, как вдруг разговор зашел об американской сестре милосердия, которая творит чудеса в приюте для греческих сирот. Один из корреспондентов только что вернулся оттуда и собирался написать о том приюте.
Этой сестрой милосердия была Китти Фремонт.
Марк тут же послал запрос и узнал, что она в отпуске на Кипре…
Равнина кончилась, и такси стало взбираться в гору по узкой извилистой дороге через перевал Пентадактилос.
Смеркалось. На перевале Марк попросил шофера остановиться. Он вышел из машины и посмотрел вниз на Кирению, маленький, похожий отсюда на драгоценное украшение городок, прилепившийся к подножию горы у берега моря Наверху слева виднелись руины монастыря святого Илариона — древней крепости, которую легенды связывали с Ричардом Львиное Сердце и красавицей Беренгарией. Хорошо бы вернуться сюда вместе с Китти, подумал Марк.
Пока они добирались до Кирении, почти стемнело. Городок сплошь состоял из выбеленных известью домиков с красными крышами. Над ними возвышалась крепость, стены которой тянулись до самого моря. Трудно было представить себе что-нибудь более живописное, старомодное, причудливое. Они миновали миниатюрную гавань, объехали мол, на одной стороне которого был причал, а на другой — старое укрепление, башня Девы.
С давних пор Кирению, один из самых мирных уголков на земле, облюбовали художники и отставные офицеры-англичане.
Неподалеку от гавани вздымалась глыба отеля «Купол». Огромное бесформенное здание казалось неуместным на фоне сонного городка. Тем не менее «Купол» стал со временем одной из достопримечательностей империи. Всюду, где развевался Юнион Джек 1 , отель знали как место встречи англичан. Это был лабиринт нависающих над морем баров, террас и веранд. Длинный, в добрую сотню метров пирс соединял гостиницу с маленьким островком в море, идеальным местом для купанья и солнечных ванн.
1
Флаг Великобритании (Здесь и далее примеч. ред. )