Исход
Шрифт:
Мало-помалу братья отвыкли от религиозных обрядов, которые играли такую большую роль в черте оседлости. Лишь по великим праздникам они отправлялись в Иерусалим, а в молитве проводили только Йом-Киппур, День искупления, да еще Рош-Гашану. Яков и Иося постепенно стали евреями совершенно нового склада. Они были молоды, сильны, но им не хватало ясной цели и соплеменников, оставленных в Европе.
Прошло еще три года. За это время в страну прибыло лишь несколько десятков поселенцев, живших на подаяния благодетелей. Но пока Яков и Иося прозябали, казалось, бесцельно в Палестине, на другом конце земли происходили Драматические события, которые
ГЛАВА 6
Франция, 1894 — 1897
Положение евреев во Франции и в большинстве стран Западной Европы было значительно лучше, чем на Востоке. После массовых погромов и гонений в средние века европейский антисемитизм утратил кровавый характер.
Великая французская революция принесла евреям новую жизнь. После пятнадцати веков бесправия по крайней мере одна европейская нация официально признала их людьми. Франция стала первой страной в Европе, которая предоставила евреям полные гражданские права без ограничений. При Наполеоне, который видел в иудаизме только религию, положение евреев еще более укрепилось,
В XIX веке для французских евреев началась золотая эра. Они дали стране множество блестящих врачей, юристов, ученых, поэтов, писателей, композиторов и государственных деятелей, и казалось, что наполеоновская политика ассимиляции была совершенно правильной.
Правда, антисемитизм во Франции не исчез, но стал более скрытым. Так или иначе, еврейское происхождение причиняло во Франции меньше неприятностей, чем в любой другой стране. К середине девятнадцатого столетия евреи заняли места во всех областях французской жизни и организовали мощный Всеобщий альянс, развернувший широкую деятельность.
Однако неприязнь к евреям дала рецидивы.
В конце прошлого столетия во французской армии служил молодой капитан. В 1893 году его отдали под суд, сфабриковав обвинение в продаже немцам секретных французских документов. Судебный процесс над этим человеком вызвал бурю во всем мире и нанес сильный удар французскому правосудию. Военный трибунал признал капитана виновным и приговорил к пожизненному заключению.
Этого человека звали Альфред Дрейфус.
В суровую зиму 1894 года несчастного Дрейфуса вывели для публичного разжалования. С него сорвали погоны и пуговицы, ударили по щекам и переломили его шпагу. Под приглушенный бой барабанов он был объявлен предателем Франции. Когда его уводили под конвоем, Дрейфус воскликнул:
— Я невиновен! Да здравствует Франция!
Альфред Дрейфус был евреем.
Зараза антисемитизма захлестнула Францию. На улицах Парижа толпы французов, возглавляемые Эдуардом Дрюмоном, в исступлении выкрикивали: «Смерть евреям!»
Впоследствии в дело Дрейфуса вмешался великий французский писатель Эмиль Золя. В открытом письме, адресованном французскому президенту, он заклеймил неслыханное злоупотребление французского правосудия.
При церемонии публичного разжалования Дрейфуса среди приглашенных присутствовал один человек. Хотя Дрейфуса впоследствии и оправдали, он не мог забыть крик несчастного: «Я невиновен!» Он не мог забыть и исступленных воплей парижской толпы: «Смерть евреям!» Эти видения преследовали его днем и ночью.
Звали его Теодор Герцль. Он был евреем из состоятельной будапештской семьи. Вскоре после его появления на свет родители переехали в Австрию, и мальчик вырос в Вене. Он знал иудаизм весьма поверхностно, поскольку, как и его семья, был сторонником господствовавшей тогда теории ассимиляции.
Герцль, блестящий эссеист, драматург и журналист, подобно многим творческим натурам, постоянно испытывал непонятное беспокойство и тягу к путешествиям.
Объехав чуть ли не весь свет, Герцль подался в Париж и стал там корреспондентом крупнейшей венской газеты «Нойе фрайе прессе». В Париже, беззаботном городе, работа доставляла ему радость, а главное — здесь била ключом культурная жизнь.
Что привело его в Париж? Чья невидимая рука повела его в тот парижский двор зимой? Почему именно Герцля? Он не придерживался ни еврейского образа жизни, ни еврейского образа мыслей, но, когда он услышал крики «Смерть евреям!», в нем произошла перемена.
Теодор Герцль сделал вывод, что проклятие антисемитизма никогда нельзя будет устранить окончательно. До тех пор пока будет жив хоть один еврей, всегда найдутся люди, которые будут его ненавидеть. Он стал искать выход из этого положения и пришел к выводу, к которому до него приходили миллионы евреев, к выводу, который сделал неведомый ему Пинскер: только тогда евреи станут свободными людьми, когда снова объединятся в нацию. Они должны внушать уважение как равные среди равных, а для этого необходимо собственное, всеми признанное государство. Все это Герцль изложил в небольшой книжке, которую так и назвал — «Еврейское государство».
Преисполненный сознания важности своей миссии Герцль принялся действовать. Он отправился к богатым евреям, которые поддерживали поселения в Палестине, но те откровенно высмеяли его план. Одно дело благотворительность — будучи евреями, они, конечно, не откажут в помощи нуждающимся братьям, — но воскрешать нацию — это казалось им чистым безумием.
Тем не менее идея создания еврейского государства быстро распространилась по всему миру. Она не была оригинальной, но неутомимая деятельность Герцля дала ей новую жизнь. Не жалея усилий, он вербовал сторонников.
Вскоре он получил поддержку от Макса Нордау, всемирно известного писателя, родившегося, как и Герцль, в Венгрии и пустившего корни в Париже, Вольфсона в Германии и Де-Хааса в Англии. Кроме того, его план поддерживали многие высокопоставленные христиане.
В 1897 году в швейцарском городе Базеле был созван конгресс представителей евреев всего мира. Это был, в сущности, парламент мирового еврейства. Ничего подобного не бывало с тех пор, как разрушили второй Храм. На конгресс съехались сторонники ассимиляции и «Друзья Сиона», религиозные евреи и социалисты. Каких бы они ни придерживались взглядов, они были евреями и все до единого готовы были восстать против чудовищных преследований. Базельский конгресс призвал евреев вернуться на свою историческую родину, так как только создание собственного государства обеспечит им настоящую свободу.
Это движение получило название сионизм.
В то самое время, когда кровавые погромы и издевательства вспыхнули с новой силой в России, Польше, Румынии, Австрии, Германии и даже во Франции, Базельский конгресс принял свою историческую программу: «Создать для еврейского народа правоохраняемое убежище в Палестине».
Теодор Герцль записал в своем дневнике: «В Базеле я заложил основу еврейского государства. Если бы я это сказал вслух, меня бы неминуемо высмеяли. Может быть, лет через пять, и наверняка — через пятьдесят это признают все».