Исход
Шрифт:
Отряд Иоси должен был охранять местность от горы Канаан и Рош-Пины на севере до Гиносара на юге и до Сафеда и Мерона — на западе.
Иося знал, что рано или поздно стычек не миновать. Как только бедуины поймут, что потеряли выгодную работу, они обязательно нападут на отряд. Самые воинственные племена бедуинов возглавлял старый контрабандист, которого звали Сулейманом. Его основные силы располагались в горах над Абу-Йешей. За услуги по охране Сулейман требовал у крестьян Рош-Пины четверть урожая. Сразу после прибытия отряда, пока арабы еще ничего не узнали, Иося
Он нашел лагерь бедуинов — палатки из козлиных шкур, разбросанные по коричневому склону, — неподалеку от Тель-Хая, расположенного у ливанской границы. Эти вечные кочевники считали себя самыми чистокровными арабами и с презрением относились к нищим феллахам и горожанам. И действительно, хотя жилось бедуинам трудно, они все-таки оставались вольными людьми. Безмерно преданные своему племени, будуины превосходили любого араба отвагой в бою и хитростью в делах.
Появление незнакомого рыжебородого великана вызвало в лагере всеобщий переполох. Женщины в черных одеждах и ожерельях из монет попрятались в палатках.
Иося не спеша доехал до середины лагеря, когда навстречу ему вышел суданский негр, раб Сулеймана. Негр повел его к просторной палатке, рядом с которой паслась большая отара коз.
Старый разбойник, одетый в черные одежды, вышел из палатки. На поясе у него висели два богатейших серебряных кинжала. Он был слеп на один глаз, все лицо его покрывали шрамы.
Сулейман пригласил Иосю в палатку и велел принести фрукты и кофе. Добрых полчаса они курили из одной наргиле и обменивались любезностями, лишенными всякого значения. Подали плов из баранины, затем дыни. Они провели в болтовне еще час. Сулейман понял, что Иося пришел не по пустячному делу.
Наконец он спросил гостя о цели приезда. Иося сообщил, что отныне еврейские поселения будет охранять «Гашомер» и поблагодарил Сулеймана за помощь. Араб не моргнул глазом. Иося протянул ему руку в знак заключения договора о дружбе. Сулейман улыбнулся и пожал ее.
Поздно ночью Иося поехал в Рош-Пину и созвал крестьян, напуганных известием о «Гашомере», на общее собрание. Они не сомневались, что теперь разгневанный Сулейман перережет их всех до единого. Появление Иоси Рабинского и его обещание остаться в Рош-Пине немного успокоили их.
Вместе с другими на собрание пришла девушка лет двадцати, недавно приехавшая из Силезии. Ее звали Сарой. Насколько Иося был крупным, настолько она была миниатюрной, и волосы ее были густо-черные в противоположность его рыжим волосам. Она смотрела на него во все глаза.
— Вы, видно, недавно приехали, — сказал он ей после собрания.
— Да.
— Меня зовут Иося Рабинский.
— Кто же вас здесь не знает?
Иося пробыл в Рош-Пине больше недели. Он подозревал, что Сулейман что-то замышляет, но араб был достаточно хитер и не торопился. Впрочем, Иося тоже не спешил — отчасти из-за Сары, которая произвела на него сильное впечатление. При ней он застенчиво молчал, так как совсем не умел общаться с девушками. Чем больше Сара его дразнила, тем больше он замыкался в себе. Всем в Рош-Пине стало ясно, что он безнадежно влюблен.
На девятый день десяток арабов пробрались ночью в Рош-Пину и унесли несколько мешков зерна. Иося, стоявший на вахте, видел их каждый шаг и запросто мог накрыть с поличным, но он придумал нечто иное.
Наутро он оседлал коня и отправился к Сулейману, взяв с собой трехметровый кнут. Он галопом ворвался в лагерь, резко осадил коня у палатки Сулеймана и соскочил с седла. Раб-суданец встретил его слащавой улыбкой и пригласил зайти. Иося отмахнулся от него, как от назойливой мухи.
— Сулейман! — Его голос загремел на весь лагерь. — Выйди ко мне!
Десяток арабов с винтовками появились словно из-под земли и уставились на него.
— Выйди сюда! — закричал Иося еще раз.
Старый разбойник не спешил. Наконец он вышел из палатки, подбоченился и угрожающе усмехнулся. Их разделяло метра три.
— Кто это тут блеет у меня перед палаткой, словно чесоточная коза? — спросил Сулейман.
Бедуины громко захохотали. Иося пристально уставился на главаря.
— Это я, Иося Рабинский, блею здесь, как чесоточная коза, — ответил он. — И не просто блею, а утверждаю, что Сулейман — вор и лгун.
Ухмылка на лице Сулеймана превратилась в злобную гримасу. Бедуины ждали только знака, чтобы наброситься на дерзкого пришельца.
— Давай, давай, — спокойно продолжал Иося, — позови всю свою родню. Чести у тебя не больше, чем у свиньи, а мужества, я слышал, столько же, сколько у бабы.
Баба! Это оскорбление смертельно для бедуина! Это уже личный вызов, которого нельзя не принять.
Сулейман воздел кулаки.
— Твоя мать шлюха, какой нет больше на свете!
— Давай, давай, баба, трепись больше! — отозвался Иося.
Сулейман выхватил кинжал и со звериным рыком бросился на Иосю.
В воздухе засвистел кнут, обвил ноги Сулеймана и сбил его с ног. Иося не дал опомниться вождю бедуинов. Он с такой силой хлестал его, что эхо ударов слышалось в окрестных горах.
— Мы ведь братья с тобой! Мы ведь братья! — вскоре завизжал Сулейман, моля о пощаде.
Иося ткнул кнутовищем в грудь поверженного врага.
— Сулейман, мы с тобой обменялись рукопожатием в знак честной дружбы, а ты нарушил слово. Если твои люди еще раз покажутся на наших полях, я разорву тебя на куски вот этим самым кнутом и брошу шакалам.
Иося круто обернулся и грозно посмотрел на бедуинов. Те словно окаменели. Им никогда еще не приходилось видеть такого сильного, такого бесстрашного и такого сердитого человека. Будто не замечая их винтовок, Иося повернулся к ним спиной, сел на лошадь и уехал.
С тех пор Сулейман не трогал еврейских полей.
На следующее утро, когда Иося собрался вернуться к своему отряду у горы Канаан, Сара спросила, когда он приедет снова. Иося пробормотал, что будет навещать Рош-Пину раз в месяц, а то и чаще. Когда он вскочил в седло и ускакал, Сара чуть не расплакалась. Глядя ему вслед, она поклялась, что всю жизнь будет любить только Иосю Рабинского.