Иштар Восходящая
Шрифт:
Сексуальное поведение (которое часто кажется необусловленным разумными причинами и после определенной «точки невозврата», которую мы все интуитивно определяем, заходит на территорию чистого гедонизма), было последним типом поведения, которое исследовалось научно. По причинам, далеким от мистических, первые подступы к этой теме начались с исследования истерии и помешательства, начатых великим Жаном Шарко в Париже в конце девятнадцатого века. Небезызвестный вывод Шарко о том, что такие симптомы «всегда носят сексуальный характер — всегда — всегда — всегда» [21] , большинством людей рассматривается как Dummheit («глупость»). Но как мы все знаем, один молодой венец по имени Фрейд воспринял старика всерьез и начал глубоко изучать собственных истероидных пациентов на предмет правильности этой дикой гипотезы. Мы обычно забываем о последующем разочаровании Фрейда, когда, несмотря на все собранные им доказательства правоты Шарко, накапливались другие, убеждавшие его, что такие симптомы
21
«C’est toujours la chose genital, toujours-toujours-toujours».
Фрейд застрял на этом месте на несколько месяцев, пока ему в голову не пришла еще более фантастическая теория: Дети и подростки это в первую очередь сексуально озабоченные существа. Разумеется, он очень долго колебался, не решаясь опубликовать столь смелое заключение — когда же он это сделал, большинство медицинских светил торжественно заявили, что он, должно быть, свихнулся, подобно своим беспокойным пациентам. Сейчас, когда даже самые жесткие критики Фрейда (даже феминистки, утверждавшие, что он воплощенный Дьявол) признают существование младенческой сексуальности, нам очень трудно представить, что для современников Фрейда это оставалось загадкой, и насколько тяжело было для него самого впервые столкнуться с этим. Нам трудно даже помыслить о том, что существуют настолько важные, насколько же и неизвестные нам факты касаемо человеческой жизни, потому что все мы находимся во власти общепринятых догм…
И еще одна любопытная вещь: пытаясь объяснить так называемые современные неврозы (нервные тики, тревожность, головокружения, умеренные истерии), Фрейд обнаружил значительные различия между ними и теми психоневрозами, что описаны альтернативной теорией их происхождения. Он решил, что они вызваны чрезмерной мастурбацией. (Нет, это не опечатка). Конечно, фактически любой медицинский авторитет того времени верил в похожие вещи, и боязнь стать жертвой подобных заболеваний вследствие увлечения онанизмом вела к забавным крайностям, типа «мужского пояса верности», запатентованного в Соединенных Штатах в 1890-х годах. Это устройство имело отверстие, через которое можно было продевать пенис для мочеиспускания, и кольцо из острых игл вокруг этого отверстия, которые вонзались в орган всякий раз, когда он увеличится достаточно для мастурбации. Отцы, вероятно, покупали сие замечательное изобретение и надевали на сыновей — «для их же блага», разумеется.
В 1812 году доктор Бенджамин Раш, один из основателей современной психиатрии, заявил, что мужская мастурбация приводит к «семенной слабости, импотенции, болезненному мочеиспусканию, сухотке спинного мозга, туберкулезу легких, диспепсии, расстройствам зрения, головокружению, эпилепсии, ипохондрии, потере памяти, манальгии [22] , слабоумию и смерти». В течение двадцати лет мастурбация считалась причиной безумия. Относительно недавно, в 1938 году, психоаналитик Карл Менингер писал, что в «бессознательной идее (мастурбации) многие видели отчетливую угрозу».
22
апатии, невнимательности к окружающему — прим. переводчика
Если Фрейд разделял такие панические настроения, то никто другой и не осмелился бы продвинуть подоплеку половой близости до той точки, где он ее и оставил. Первым очевидным шагом было начать с систематики и классификации, обычных процедур при зарождении новой науки. Кроме ограниченных исследований современников Фрейда Крафта-Эббинга и Хевлока Эллиса, никто этим еще не занимался. Десятилетиями вакуум оставался пустым, возможно, ученых отпугивала сомнительная репутация Фрейда. В итоге, в 1940-х годах Кинси опубликовал образцы человеческого сексуального поведения, в объеме, достаточном для научного значения. Мы уже знаем (если внимательно читаем нужные книги) все о сексуальных шаблонах поведения малиновки и ворона, слона и кита, червя и амебы; пора было в конце концов узнать что-то и о себе. Те, кто были в те времена более-менее сознательными, помнят универсальную реакцию на это: «О Господи, я и не один такой!». Мы, впрочем, должны были ждать еще почти до конца 1960-х, когда появились точные данные по физиологии оргазма, собранные Мастерсом и Джонсоном.
Лири определенно прав: Боязнь гедонистического поведения все еще сильна в этой цивилизации. Анальная ментальность, строго (или тревожно) преданная воле к власти, логике и жесткому контролю, все еще превалирует над проявлением спонтанных телесных реакций, наряду с нежностью и теплотой.
Взглянем на чудесное фото на странице 108 [23] . Для нормального человека, чьи оральная и анальная стадии прошли без травм и «залипаний», это довольно милая картинка и больше тут сказать нечего. Напротив, для орального типа это почти религиозное видение, вызывающее или глубокую печаль или дикую радость, в зависимости от того, как близок он к повороту своего собственного мирка к той стихии космической любви, о которой ему напоминает эта простая фотография. Для анальной же персоны тут все предельно ясно: это «шокирующе», «непристойно», «грязно» и далее в том же духе.
23
красивая женская обнаженная грудь — прим. переводчика
Поэтому, когда грудь начала свое триумфальное возвращение после запрета 1920-х, выглядело это почти «случайным». То было время девушек в свитерах, типичными представителями которых были Лана Тернер и Полетт Годар. Сначала эти леди благопристойно скрывали грудь по всем канонам ханжеской морали, если же грудь все равно выступала на передний план — что ж, это считалось ошибкой натурщицы. Скептиков с кафедр, настаивавших, что свитера намеренно облегают самые привлекательные места, дабы подчеркнуть их, могли обвинить в «грязных мыслях», тем самым собственная анальная ментальность оборачивалась против них же. «Радостно было оттого, что начинался рассвет жизни». Копии Тернер-Годар были повсюду и оральные типы наслаждались зрелищем миллионов очаровательных грудей, поддразнивавших их со всех сторон, тогда как анальные типы не могли, в свою очередь, пожаловаться на неприкрытую демонстрацию плоти — все было вполне умеренно. Девушки в свитерах подчеркивали своё материнское достоинство самым заметным образом, ничего при этом не обнажая, подобно вечерним платьям.
Полетт Годар приобрела репутацию почти воплощенной богини, заметную в ее весьма публичной «частной» жизни, отправившись в мировой круиз на яхте Чарли Чаплина, в то время как — о, ужас — они не были официальными супругами. Моралисты с типичным анальным возмущением добавляли этот случай в и без того длинный список претензий к бедному Чаплину, что привело в итоге к его полудобровольному отъезду из Соединенных Штатов. Мисс Годар вошла в список самых сексуальных звезд 1940-х, и как одна из самых талантливых комедийных актрис. Хотя она и затмевалась гением Чаплина, играя вместе с ним, она довольно часто добивалась смеха у зрителей (как и вожделения, впрочем), работая в паре с легковесными комиками вроде Боба Хоупа. По сексуальной же привлекательности с ней могла сравниться лишь еще одна комедийная актриса Стелла Стивенс. Вполне допустимо считать, что грудь начала возвращаться на законные позиции под эгидой мисс Годар, ведь она, как в свое время Элеонора Аквитанская, оказалась своего рода поворотной точкой в американской культурной истории.
Необходимо признать, что «возвращенная» грудь со временем превратилась в настоящую американскую одержимость, которая очень развлекает (заставляя втайне завидовать) иностранных визитеров. Многими наблюдателями, претендующими на интеллектуальность, такая озабоченность сравнивалась с влечением к груди у младенцев, поэтому, дескать, американская нация сама по себе более инфантильна, нежели другие народы. Никто в то время (так велик был комплекс национальной неполноценности, по крайней мере, у тех классов, что обсуждали эту проблему) не затрагивал в этой связи испанское сексуальное богохульство [24] , византийское ханжество русских, странное влечение к копрофилии, заметное в немецкой эротике (а также в нацистской антисемитской болтовне), традицию шлепать детей по заднице в Англии и многое-многое другое, что, быть может, было действительно полезным. Также на полном серьезе заявлялось, что такая одержимость грудью указывает на глубокое отвращение американцев перед вагиной. Однако никто не осмелился вспомнить про растущий коэффициент рождаемости, чтобы ответить на этот абсурд. Мы все приучены думать о самих себе как о неотесанной деревенщине и вглядываться через Атлантику в поисках озарения (точно также, как сейчас молодые смотрят через Тихий океан). Это ощущение все время витало вокруг вплоть до самой Революции, и Фрэнсис Хопкинсон, писатель, также подписавший Декларацию Независимости, однажды пожаловался на диатрибу в адрес Европы:
24
В испанской порнографии есть сцены, где героиню лишают девственности прямо в церкви на алтаре, под распятием, или на кладбище. Урезанные версии этой сцены постоянно появляются в испанских и мексиканских комиксах и «романтических» новеллах.
На самом деле, американскую манию груди в конце 1930-50-х годов проще всего объяснить питательной средой. В те годы американские девочки питались лучше и получали больше витаминов, чем их европейские ровесницы, а груди европейских женщин не были столь округлы и желанны, чтобы возбуждать европейских мужчин. Как только Европа начала восстанавливаться после войны, по-настоящему восхитительные груди таких прелестниц как Джина Лоллобриджида, Софи Лорен и Анита Экберг спровоцировали вполне «американское» признание этих сокровищ у европейских мужчин. Почему бы и нет? Как мы уже доказали, преклонение перед грудью вряд ли было американским изобретением; восходит этот культ, по меньшей мере, к Венере из Уиллендорфа.