Искатель, 1961 №1
Шрифт:
Много лет спустя, попав на сессию ООН в качестве журналиста, я неожиданно встретился со Стажевским и Крофтом. Казимир Стажевский представлял здесь интересы своей страны. Воспоминания о товарищах, о побеге разбередили старые раны, взволновали нас. Это видно было даже по чопорному английскому дипломату Крофту, который за эти годы успел разувериться в моральных качествах человека и пытался убедить нас со Стажевским, что построить общество как единую счастливую семью невозможно.
— Помните, Крофт, — сказал я ему, — было время, когда нам не стоило большого труда проникнуть в сердца друг друга. Чужие и разные, мы жили и часто действовали тогда, как братья. Ведь так?
Крофт одобрительно закивал головой.
— Конечно.
Он вдруг нахмурился, точно вспомнил о серьезной и неустранимой неприятности.
— Да, но тогда была особая обстановка.
— Вы настроены слишком мрачно, Крофт! Когда-то вы умели бороться. И сейчас надо бороться так же горячо, так же страстно, как в те годы. Бороться за то, чтобы никогда не повторились ужасы, которые мы с вами пережили…
ВСЕМИРНЫЙ КАЛЕЙДОСКОП
Трудно сказать, кто больше увлечен занимательным спортом — кенгуру или ее «тренер» по прыжкам на батуте Георг Ниссен из города Йонкерс (США).
Кажется, они получают равное удовольствие. Однако победителем в этих необычных состязаниях всегда оказывается способная ученица. Успехами в прыжках она обязана не столько дрессировщику, сколько своим природным данным.
Один американский «ученый» опубликовал как-то свои досужие расчеты. Оказывается, в человеке достаточно жира, чтобы сделать семь кусков простого мыла, хватит железа, чтобы получить среднего размера гвоздь, а сахара — чтобы наполнить сахарницу. Извести содержится столько, что ею можно выкрасить курятник, а калия — чтобы взорвать детскую игрушку; магния хватит на один прием магнезиевого порошка, серы — чтобы избавить собаку от блох; фосфором можно покрыть головки двух тысяч спичек. Стоимость всего этого «ширпотреба» — 99 центов. Не слишком ли дешево ценит человека американский «ученый»?
Испанец-художник Сальватор Дали долгие годы пытался удивлять мир экстравагантными новшествами в области искусства.
По-видимому, недостаточно оцененный по заслугам, он решил попробовать свои силы на другом поприще. Дали дебютировал перед парижанами в качестве изобретателя и первого пассажира «овосипеда».
Овосипед — шар из плексигласа диаметром в 142 сантиметра, с раздвигающейся дверцей. В нем может поместиться только один человек. Взобравшись на сиденье, закрепленное на подвижной оси, пассажир движениями ног по внутренней поверхности шара приводит его в движение. Нажимая то справа, то слева на ось, пассажир двигается в нужном направлении. Говорят, что шар может развить большую скорость, однако желающих покататься или приобрести овосипед немного.
Но «художник» не унывает. Сейчас он занялся обучением… свиней абстрактной живописи.
Это чудовище из металлического лома, демонстрирующее зрителям свои внутренности, автор выдает за скульптурный портрет генерала. Сооружение прислано в Бонн на выставку современного нидерландского искусства скульптором Яном Мойем.
Интересующимся Мой доверительно сообщал, что его самого больше всего привлекает в этой скульптуре ее глубокое внутреннее содержание…
Чем, как не стремлением любыми средствами привлечь к себе внимание публики, можно объяснить подобное надругательство над искусством?
Ярослав Гашек
КОМЕНДАНТ ГОРОДА БУГУЛЬМЫ
Рисунки А. КАНЕВСКОГО
Имя Ярослава Гашека, автора веселого «Швейка», хорошо знакомо советским читателям. Но далеко не все знают, что Гашек активно помогал упрочению советской власти в России, куда он попал в 1915 году: чех, солдат австрийской монархии, Гашек сдался в плен русским войскам.
В России Гашек пробыл пять лет, вступил в Коммунистическую партию, стал деятельным и отважным работником молодой советской власти. Гашек всегда охотно отправлялся в самые трудные и глухие места. Об этом периоде своей жизни, вернее — об одном эпизоде из этого периода, рассказывает писатель в автобиографических юморесках, которые печатаются ниже. На русском языке эти воспоминания публикуются впервые.
Заслуживают глубокого уважения мужество и политический такт, которые проявляет коммунист Гашек, работник политотдела Пятой армии Восточного фронта, на посту коменданта одного из прифронтовых городков. Его отношения с «батькой» Ерофимовым, командиром «самостийного» полка, — живая картинка той эпохи. Поведение Гашека могло бы служить образцом действий красного командира в период, когда при нехватке дисциплинированных кадров приходилось иметь дело и с некоторыми разношерстными, неустойчивыми частями, дисциплинируя их, воспитывая и используя на службе революции.
В начале октября 1918 года Реввоенсовет «левобережной группы» войск в Симбирске назначил меня комендантом города Бугульмы. Я спросил у представителя Реввоенсовета:
— А вам наверняка известно, что Бугульма взята нашими частями?
— Свежих сообщений у нас нет, и я сомневаюсь, что в настоящий момент Бугульма в наших руках. Но пока вы туда доедете, она наверняка будет наша.
— А конвой? — спросил я неуверенным голосом. — И еще: как я туда доберусь? Где, собственно, эта Бугульма находится?
— Конвой получите. Двенадцать человек. Что касается остального, то ищите сами на карте. Не думаете ли вы, что у меня только и забот, что ваша дурацкая Бугульма?
Внизу меня ждал конвой — двенадцать молодцеватых чувашей, видимо добровольцев. По-русски они говорили прескверно.
Я получил свои документы и кипу мандатов, в которых категорически предлагалось всем учреждениям и частным лицам оказывать мне всяческое содействие на пути от Симбирска до Бугульмы.
Мы сели на пароход и поехали по Волге и Каме до Чистополя. По дороге не произошло никаких событий, и только в Чистополе, когда мы слезли с парохода, один из моих чувашей объявил, что пойдет за подводой, и больше не вернулся. Оставшиеся объяснили мне, что пропавший земляк оказался здесь в нескольких верстах от своего дома и, наверное, пошел поглядеть, как поживают его родители.