Искатель, 1961 №2
Шрифт:
Вернулся как-то из очередного рейса, а во Владивостоке только и разговоров, что о гибели «Челюскина» и о том, что на спасение челюскинцев выходит пароход «Смоленск».
С большой радостью узнал, что включен в экспедицию. Мы вышли из Владивостока 1 февраля 1933 года. Навигации в зимнее время не было, и мы пробирались к северу сначала вдоль берегов Японии, а затем Америки, где было потеплей. Штормы безжалостно трепали «Смоленск».
Пароход должен был подойти к мысу Олюторскому: там предполагали выгрузить самолеты и собрать их на берегу. С Олюторки самолеты полетят на льдину за челюскинцами и доставят зимовщиков
Недавно наши ледоколы во главе с атомоходом «Ленин» провели по Северному морскому пути караван речных судов. Прошло всего 28 лет, а насколько сильнее стал человек в борьбе со стихийными силами природы! Сейчас атомоход «Ленин» легко режет толстый лед, который представлял бы непреодолимую преграду для «Смоленска». Но и тогда люди не пасовали перед льдами.
У меня сохранился любопытный кадр: у кромки льда работает группа людей. На сорокаградусном морозе они долбят ломами полутораметровый лед, отталкивают обломившиеся льдины баграми. Это команда «Смоленска» и члены спасательной экспедиции пробивают путь пароходу.
Ни одного часа простоя! Бывало, мы проходили за сутки один километр, но все равно упрямо двигались к цели. Ведь мы знали, что на одинокой льдине нас ждут челюскинцы. Они борются. И мы старались быть достойными их.
Я снимал битву «Смоленска» со льдами, снимал, как в пургу голыми руками собирали самолеты (я знал, как больно жжется на морозе железо, ибо моя камера тоже была металлической), снимал, как в мертвую зыбь на кунгасах перевозили с парохода на берег части аэропланов.
…Глянцевитые крутые валы высоко подбрасывают кунгасы, словно скорлупки орехов. Вот перевернулся соседний кунгас, и люди попали в ледяную воду. Снимаю, как их спасают, и думаю: «А если бы перевернулся наш кунгас и камера утонула, тогда миллионы людей нашей страны не смогли бы увидеть эту героическую эпопею».
После этой поездки я оставил свою камеру на берегу, и в один из следующих же рейсов (я плыл уже в качестве грузчика) наш кунгас перевернулся, к счастью, недалеко от берега. Мы были одеты в тяжелые толстые ватники, меховые куртки
К счастью, морской вал легко подхватил нас и выбросил на заснеженный берег. Мороз мгновенно схватил пропитанную водой одежду, заковал в ледяные латы и превратил нас в недвижные, беспомощные фигуры. Хорошо, что рядом были товарищи, они отнесли нас в жарко натопленную комнату фактории, напоили и растерли спиртом.
После продолжительного блуждания во льдах Анадырского залива «Смоленск» вышел на простор. Утром 7 мая в туманной дали появились суровые контуры Чукотского мыса. Пасмурно. Сверху нависли свинцовые тучи. На палубе весь экипаж. Мой аппарат наготове.
Тихим ходом сквозь густой туман и мокрый снег входим в бухту Провидения. У берегового припая швартуемся на ледовых якорях. Строгие, одетые туманом вершины гор многократно повторяют бархатный гудок «Смоленска».
В конце концов нам удается перевезти на берег, собрать и поднять в воздух большинство самолетов. Известные советские летчики Каманин, Доронин, Молоков, Ляпидевский, Слепнев, Леваневский рейс за рейсом снимают челюскинцев со льдины и доставляют их в бухту Провидения, куда вслед за «Смоленском» приходит и пароход «Сталинград».
Об этом необыкновенном событии в свое время было написано немало книг. Я советую молодым читателям разыскать их в библиотеках. Тогда вся Советская страна гордилась мужественными челюскинцами, отважными летчиками и моряками.
А я, молодой кинооператор, особенно гордился тем, что среди челюскинцев был и мой собрат по профессии — Аркадий Шафран, сумевший в невероятно трудных условиях заснять эпизоды героической ледовой эпопеи. Так родился известный документальный фильм «Челюскин». В этот фильм, наряду с кадрами, снятыми Шафраном, вошли и мои съемки.
С корабля я попал не на бал, а снова на самолет. И едва не случилось так, что мой второй полет не стал последним.
Тема предстоящей съемки была непритязательной. Нужно было отснять новый цементный завод в городе Спасске. Завод приютился у подножья огромной сопки. Из этой сопки добывали сырье, известняк.
Я приехал, честно выполнил свой долг и уже собирался ехать обратно, но неожиданно задержался после заключительного разговора с директором завода. Директор обронил такую фразу: «Сырья для завода хватит на триста лет». У меня перед глазами возник хороший кадр: большая сопка и маленький сегментик карьера, около которого стоит завод. Наглядная диаграмма — зритель сразу увидит и поверит, что сырья действительно хватит на триста лет.
Но такой кадр можно снять только с воздуха. Я связался с ближайшим аэродромом и договорился с одним из летчиков.
— Сначала сделаем пробный полет, — сказал тот. — Я проверю машину — давно на ней не летал, а ты осмотрись, прикинь, как лучше снимать. Камеру пока не бери. Мне легче будет понять, чего тебе хочется.
Так и решили. Я сел в переднюю кабинку, мы благополучно взлетели и сделали два круга над сопкой. Я пожалел, что не взял с собой камеру: освещение хорошее. Вот сейчас бы снимать, на крутом вираже!