Искатель, 1997 № 09
Шрифт:
— А в чем еще ваша легкомысленность заключалась? — спросил Владимир по-немецки.
Тосико засмеялась и спрятала лицо за бокалом.
— Да здравствует немецкий язык! — провозгласил Фризе и украдкой взглянул на часы. Через сорок минут Бологое. Куда подевалась ваша смекалка, сыщик? Может быть, натравить на «хвоста» гуляющую братву? Они уже под большим градусом и могут клюнуть ка любую приманку. Например, я незаметно подброшу им записку с предупреждением. «Мужики, глядите в оба! За вами
На кого они подумают? Конечно, на него. Сидит рядом, газетки почитывает! Что тут будет, мама дорогая!
— А вы откуда так хорошо знаете немецкий? — спросила Тосико.
— Я — нетипичный русский. Хорошая получается пара? А дети пошли бы у нас совсем нетипичные.
«Интересно, можно довериться этой самурайке? Глаза хоть и косые, но честные, безоблачные».
— Ой, да! Наверное. Я еще в институте слышала такую присказку, — слово «присказка», она произнесла по-русски. — Я правильно говорю — присказка?
Фризе кивнул и бросил быстрый взгляд ка «хвоста». Парень покончил с омлетом и лицо его стало замкнутым. Даже злым. То ли порция ему показалась мала, то ли не понравилось, что японка и Владимир перешли на немецкий.
— Жили были три японца: Як, Як Цидрак и Як Цидракципопель…
— Жили были три японки, — продолжил Владимир, — Цыпа, Цыпадрипа и Цыпадриламциципа.
— Ох! А имена детишек уж очень сложные. Я не запомнила. — Токисо внимательно посмотрела, как Фризе расплачивается с официантом. Заметив, как много он оставил на чай, покачала головой и что-то прошептала на своем языке.
Когда официант ушел, спросила:
— Ты богатый человек? — Тосико перешла на ты. — Каким бизнесом занимаешься?
Фризе, наконец, решился. Сказал тихо:
— Сейчас расскажу, только постарайся не удивляться. Улыбайся так же обворожительно.
— Хорошо. Мы допьем брют?
Он взял из ведерка со льдом бутылку, наполнил бокал:
— Я частный сыщик. Подробности узнаешь позже. Скоро поезд прибывает на станцию. Стоянка десять минут. За эти десять минут мне надо уйти из-под опеки курносого типа в сером костюме. Сидит наискосок от тебя. Едет в нашем вагоне.
На спокойном лице Тосико сияла все та же безмятежная улыбка.
Ни испуга, ни удивления.
— Ты его не будешь убивать?
— Нет. Я просто должен потеряться. Поможешь?
— Помогу.
— Тогда запоминай, что следует сделать.
За несколько минут до прибытия в Бологое они добрались до своего вагона. Тосико пошла в купе, а Фризе остановился в тамбуре рядом с заспанной проводницей.
— Хорошо вас ободрали в нашем вертепе?
— Есть немножко, — усмехнулся Фризе — Вы не скажете, на станции билетная касса далеко от перрона?
— Зачем вам билетная касса понадобилась? — громко
— Я любопытный.
— Да рядом касса. Между первой и второй платформами.
Поезд осторожно, почти неслышно, остановился. Женщина открыла дверь, выглянула на перрон: хотела убедиться, нет ли пассажиров. Потом посторонилась, выпуская из вагона Владимира. Краем глаза он успел заметить, что «опекун» появился в тамбуре. Наверное, услышал его разговор с проводницей.
На улице было тепло, моросил едва заметный мелкий дождик.
Даже не дождик — морось. Запахи большой станции — машинного масла, мазута, металла, гари — слились в единый запах железнодорожных путешествий. Неповторимый, не слишком романтичный, но способный растревожить душу.
На противоположной стороне перрона остановился поезд-близнец, встречная «Красная стрела» на Москву.
Фризе огляделся. В центре перрона светились окна станционного здания. Он медленно шел вдоль вагона, пока не услышал, как из открытого окна позвала Тосико:
— Господин, ваш кейс!
Владимир взял из рук девушки кейс и побежал к вокзалу. Уже войдя в двери, оглянулся. Его «опекун» что-то спросил у проводницы, потом метнулся к окну, у которого стояла японка. На его вопрос, девушка показала рукой на противоположный состав. На «Красную стрелу», нацелившуюся на Москву.
Фризе спокойно подошел к окошечку кассы. У него было пусто. Все желающие обрести билеты, давно это сделали.
— На Москву, на «Стрелу» найдется место? — спросил он кассиршу.
— Купейный? СВ?
— В десятый вагон есть? — Десятый был в центре состава. Напротив того, в котором Фризе ехал в Питер.
— Выписывать?
Когда он вышел на перрон, до отхода поездов еще оставалось пять минут. «Все по расписанию», — с некоторым самодовольством подумал Владимир. Виски слегка кружило ему голову.
— Возьмем в столицу? — спросил он проводницу, такую же полную, такую же крашеную блондинку, как та, с которой он ехал от Москвы до Бологого. Ночью даже муж мог бы ошибиться.
— Возьмем. — Она уложила билет в один из кармашков своей потертой кондукторской сумочки. — Проходите. Пятое купе.
Фризе на несколько секунд задержатся, убедился, что его «хвост» не изменил привычки — вместо того чтобы купить билет в кассе, договаривается с проводницей соседнего вагона.
Войдя в купе, Владимир забросил пустой кейс в багажный рундук. Посмотрел на часы. До отхода поезда оставалась одна минута.
Он быстро вышел в тамбур. Проводница уже закрывала дверь. Фризе легонько отстранил женщину, нажал дверную ручку — Вы куда? Отправляемся! — запротестовала проводница.