Искатель, 2013 № 08
Шрифт:
А с этой женщиной совсем другое дело!
Эта Раиса смотрела ему в глаза, она плакала, она покорно соглашалась.
Нет, он не сможет дать команду убить.
Лучше запугать! Сильно и страшно запугать. И подписку взять. Вернее, две-три расписки с разными деталями. Я, такая-то, получила деньги за работу по шантажу и вымогательству. Все осознаю и готова работать дальше.
Она напишет. Жить захочет, так напишет. И этих бумаг будет бояться. И поэтому молчать будет.
Панин успокоился и даже повеселел. Он въехал в Москву,
Здорово придумал Лобачев с этим «самодуром». Сразу всех одним махом. Панин никогда не был на рыбалке, но сейчас его охватил именно рыбацкий азарт. Они долго и тщательно готовились, монтировали снасти, искали наживку, и вот-вот над поверхностью воды должен появиться улов. Ну не шесть, не пять рыбин, но уж три-четыре должно быть.
А если ни одной?
Настроение Панина резко сменилось от бурной радости до ожидания возможного срыва и провала.
Сегодня утром истекло время ультиматума. До этого часа все объекты должны были переслать деньги в Будапешт.
По сводкам, за вчерашний день настораживающих моментов не было. Правда, днем и вечером последовательно вырубились жучки у трех объектов. Сначала у Елагиной, затем у Айрапетова и Акмеева.
Это нормально. Они не могли не понять, как были получены сведения об их грехах.
Панин буквально влетел в офис. Лобачев что-то озабоченно обсуждал с Елизаветой.
— Как результат, Федор? Я места себе не нахожу. Говори скорее.
— Частичный успех.
— Быстрее говори. Кто и сколько перевел?
— Дроздов и Масловский пока молчат. Дроздов, тот просто распустил всех сотрудников на недельные каникулы.
— Дальше!
— Айрапетов и Акмеев перевели суммы в полном объеме. Наш Иштван уже работает по дальнейшему переводу денег и закрытию счетов. Сумма составляет…
— Да я помню все! Как Елагина?
— Вот здесь основной вопрос. Она, понимаешь, и перевела, но не все. Пятьсот тысяч перевела.
— Но с нее три миллиона. Она нам еще два с половиной должна. Она это понимает? Ты ей звонил?
— Звонил. Вот слушай, что она вещает. Я, говорит, знаю, что вы честно заработали. И сумму правильно определили. Но если все вам отдать, то вы через месяц добавки запросите. Даю вам часть, а через некоторое время дам еще. А мне, говорит, вы ничего не сделаете. Я для вас курица, несущая золотые яйца. Ты, Володя, можешь ей в логике отказать?
— Да какая логика! Пусть отдает все, и немедленно. Иначе я'ее с дерьмом смешаю.
— И больше от нее ни цента не получишь…
— Да не нужны мне ее деньги поганые! — Панин даже сам удивился столь абсурдному заявлению и натянуто улыбнулся.
— Вот именно, — продолжал Лобачев, — не нужны нам ее евро. Мы эти деньги так берем, из сострадания. Но не это главное. Она, ты слушай внимательно, предлагает встретиться. Ей нужны специалисты
— Ну а ты?
— Сказал, что мы подумаем, и повесил трубку. Дольше я не мог. И так время перебрал. Могли засечь.
Все три компаньона замолчали, напряженно разглядывая стены, пол и крышку стола.
Первым не выдержал Панин:
— Скажи, Федор, чего она от нас хочет?
— Правильно понимаешь. Еще вчера мы от нее чего-то хотели, а сегодня она от нас. Елагина инициативу перехватила.
— Но она за эту инициативу пятьсот тысяч долларов заплатила, — заметила Елизавета.
— Правильно! — Лобачев встал, отошел к окну, резко повернулся и начал говорить четко, методично, как профессор на кафедре: — А нам-то что делать? Рассмотрим варианты. Первое: все бросаем и перебираемся в будапештские квартиры. Денег у нас меньше, чем хотелось бы, но больше, чем могло бы быть. На одни проценты можно сносно жить. И новую фирму раскрутить хватит. Второе: встречаться с Елагиной и работать с ней.
— А риск какой? — осторожно вставил Панин. — Ее ребята тут же нас скрутят.
— Риск минимальный. Она понимает, что на встречу прибудет кто-то один. И если с ним что-нибудь случится, то другие моментально сделают вброс информации в прессу и в прокуратуру. И тогда она теряет все. Нет, — решительно подвел итог Лобачев, — риск минимальный. Ее действия достаточно логичны. И рискует только тот, кто пойдет на встречу. А пойду на встречу я.
Панин быстро понял ситуацию, и она ему понравилась. В случае провала он с Елизаветой успевает выехать и раствориться там. Да еще получить долю Лобачева. А в случае успеха денег может быть больше. А это хорошо.
В любом раскладе — он в выигрыше. Панин любил так играть. Он быстро начал планировать дальнейшие действия:
— Значит, мы договорились. Все, начинаем подготовку к выезду. Елизавета, за тобой билеты и работа с личным составом. Приказы, выходные пособия, подписки, готовлю эвакуацию офиса, уничтожаю технику, документы, подбираю чемодан с компроматом по всем шести объектам. А ты, Федор, готовься к встрече с Елагиной.
— Тебе еще нужны доверенности, — заметила Елизавета. — Доверенности на продажу дачи, этих квартир, машин. Тут тысяч на двести.
— Эх, Елизавета! Дай бог, тысяч сто пятьдесят снять. Доверенности на Караваева оформляю. Правильно, Федор?
— Да. Я скажу Караваеву, пусть сто тысяч распределит своим ребятам, себе и Слесарю, а тысяч пятьдесят пусть здесь для нас оставит.
— Нет, не оставит, — искренне возмутился Панин, — а пусть перешлет срочно. Оставит? Оптимист ты, Федор. Найдешь ты потом эту заначку. Да, и пусть этот Караваев с Галаевой разберется. Ему дачу продавать, а в подвале баба сидит. Пусть он деньги ей даст, пусть возьмет расписки, пусть запугает ее до смерти.