Искатель, 2013 № 08
Шрифт:
— Должность у него очень высокая. — Елагина вытащила блокнот, написала несколько слов, вырвала лист — передала его Лобачеву. — Очень высокая должность.
— Кто? Корноухов? — Лобачев прочитал и, как бы испугавшись, смял листок с записью.
— Да, это Борис Петрович.
— Заместитель генерального?
— Да, это зам генерального прокурора. Но зачем так кричать? Я рассчитывала, что у тебя крепкие нервы.
— Нервы крепкие. Я просто подумал, что в его кабинете будет сложно поставить жучки.
Флюгер
Еще три дня назад здесь кипела жизнь, шла будничная кропотливая работа по «обеспечению государственной безопасности».
Как быстро все меняется!
Не зря Панин назвал эту фирму «Янус». Любое имя имеет свой мистический смысл. Теперь вот этот гнусный двуликий греческий бог повернул к ним не самую улыбчивую свою физиономию.
Офис «Януса» представлял достаточно жалкое зрелище. Эвакуация была завершена. Техника вывезена и складирована на даче старого друга Панина. Второстепенные документы «уничтожены путем сожжения» на той же даче. Сейфы, шкафы и столы во всех комнатах были открыты и пусты.
Наиболее важные документы: первые экземпляры досье на «великолепную шестерку» бизнесменов, кассеты с разговорами подопечных и пикантными видеозаписями по Пауку, весь этот золотой фонд «Януса» был упакован в небольшой синий чемоданчик, который стоял посреди кабинета.
Панин нервно ходил из угла в угол, постоянно натыкаясь на этот чемодан. Он говорил быстро, взволнованно, срываясь на истерику:
— Да она совсем дура! Никаких я с Елагиной дел иметь не буду. Куда она нас посылает? Это как в сказке. Мы должны сами пойти к Кощею и добыть на него компромат. Как там у него, смерть на конце иглы.
— Не волнуйся так, Володя. Мы ничего пока не решили.
— И не решим. Слишком это сложно. Игла спрятана в яйце, которое в утке, а та в щуке, и все это на дубе. Это мы будем дубы, если согласимся. Мы — как Иванушки-дурачки, а Елагина — как царь Горох. Что она предлагает? Пойди туда не знаю куда.
— Ты успокойся, Володя. Ничего страшного не произошло. Мы люди свободные. Не захотели, так отказались. Будем из нее потихонечку тянуть ее должок. Вытащим что-нибудь, пока она на взлете, пока сама вот так не сбежала!
— «Что-нибудь» мне не подходит, уважаемый господин Лобачев. Мне надо все и сразу!
— Предлагай свой вариант достижения этой светлой цели. Вот Елагина предложила три варианта. Первый: любые наши действия против нее, и мы ничего не получаем. Второй: мы отказываемся с ней работать и получаем деньги понемногу и долго. И последний вариант: мы помогаем ей с этим Корноуховым — и берем сразу миллион. А потом даже больше, чем планировали. Выбирай. Или предлагай другой вариант.
— Я все понимаю, Федя. Но ты же не полезешь в прокуратуру со своими игрушками, с жучками и прочим?
— Не полезу. Сложно это, и нет смысла. В таком высоком кабинете детали не обсуждают. Наверняка
— А может быть, он вообще чист! — вставила Елизавета.
— Вот это вряд ли. — Лобачев даже засмеялся. — Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда. Он что, ангел? Нет! Они приходят к власти жадные. А там деньги сами в руки идут.
— Он, конечно, не ангел, — попыталась настоять на своем Елизавета, — но, может быть, просто честный человек.
— Правильно, — с неожиданным азартом крикнул Лобачев. — Он честно зарабатывает. Он звонит какому-нибудь Сидорову и просит: помоги Иванову, мой старый знакомый хочет завод приватизировать. А через месяц этот Сидоров звонит: ты не сажай Петрова, хороший человек, но ошибся немного. И все честно. За старого друга замолвили словечко. И все! А конкретные переговоры о суммах проводил его помощник. И он денежки на секретный счет пересылал.
Панин, уже давно успокоившись, подсел к столу и внимательно слушал последние рассуждения Лобачева:
— Я тебя, Федор, не понимаю. Ты сам говоришь, что браться за это бесполезно, сложно и опасно. Но ты и отказываться от ее предложения не собираешься.
— Не собираюсь.
— Тогда я тебя не понял, Федор. — Панин растерялся, пытаясь разгадать логику Лобачевского плана.
— Ребята, Елагина ведь не сказала, что надо что-то слушать. Ей просто надо крепко повязать этого человека. Так?
— Так! — в один голос ответили Панины.
— Она с этим Корноуховым знакома уже год. Встречи редкие и, как мне сказала Елагина, обычно «носят интимный характер». Но на постельных делах его не взять. Парткомов нет, а жена его скромная и послушная.
— Не такая, как у Павленко?
— Совсем другая. Эта поплачет вечерок и простит мужа. А сам прокурор с Елагиной держит дистанцию. Только интим, и никаких дел.
— Так какие предложения? — У Панина начало нарастать нетерпение и даже появился азарт.
— Есть предложение, ребята! Они договорились встретиться в очередной раз в воскресенье, на даче у Елагиной. Сегодня у нас уже пятница?
— Да, Федор.
— Володя, ты можешь пару комплектов полицейской формы достать?
— Могу. Через Вадима. Но какую и зачем?
— Значит, так, мне мундир майора, а Караваеву хватит сержанта. Я думаю, ему сорок восьмой размер, третий рост. Форма нужна завтра.
— Сделаю. Но зачем?
— И достань побольше ментовских бумаг — протоколы допросов, бланки для отпечатков пальцев и другие подобные бланки. Майорское удостоверение у меня есть.
— Вы, Федор, вдвоем будете работать?
— Нет, нам нужна помощь. А скажи мне, Елизавета, ты когда-нибудь в самодеятельности участвовала?
— Да. И в школе, и в институте. Мы даже однажды отрывок из «Отелло» ставили.