Искатель, 2014 № 12
Шрифт:
Передыхая от обжираловки, Клифт откинулся на спинку пластикового кресла, расслабил на шее галстук, закурил, оглядывая сыто стол, и вспомнил вдруг другие столы, за которыми чаще всего доводилось сидеть ему в жизни. Длинные, обитые оцинкованным железом в колонийских столовых, с алюминиевым бачком харча на десятерых, пайкой серого, спецвыпечки, хлеба — четвертушкой буханки, да эмалированной кружкой мутной бурды, именуемой у «хозяина» чаем.
Лисицин, поднявшись из-за стола — распаренный, красномордый, — махнул рукой куда-то в сторону леса, и тут же в сгустившихся сумерках из чащи выкатились музыканты — да не какие-нибудь балалаечники-гармонисты, а во фраках, со скрипками да виолончелями,
Это уже певец выводил — статный, рослый, с мощной, непрокуренной грудью.
И Клифт поддался всеобщему настроению, соглашаясь легко, что действительно, черт возьми, упоительны вечера в России, когда жрешь жареных поросят с заморскими каракатицами, а не хлебаешь баланду из алюминиевой миски. И если уж кто достоин из всей этой гоп-компании насладиться заслуженно сегодняшним вечером, так это он, столько переживший и натерпевшийся уголовник…
— Симфонический квартет. Академический, — хвастливо, будто сам с музыкантами на скрипках пиликал, шепнул Лисицин. — Им Бетховена или, к примеру, Шопена какого-нибудь сбацать — раз плюнуть. На их концерты билеты народ за полгода вперед раскупает. Из тех, кто в такой музыке шурупит, естественно. А мы только свистнули — вмиг прибежали.
Клифт, обратив на музыкантов хмельной взор, гаркнул, перекрывая мелодию:
— А «Мурку» смогёте?!
— Смогем! — не моргнув глазом, склонился в полупоклоне певец и кивнул музыкантам. Те — две барышни, в длинных, до пят, черных концертных платьях, и два мужика того же благородного вида, во фраках, белых манишках, с гривами седых, в артистическом беспорядке всклокоченных волос, — разом резанули по струнам смычками:
Или тебе, Мурка, Плохо было с нами, Или не хва-а-атало барахла?Уже совсем стемнело, когда Клифт выбрался из-за стола и вышел, ступая по росистой траве, на бережок.
Туманясь, катила в кудрявой лесистой пойме река; подзадоренные неслыханными раньше здесь скрипками, завели свои песни лягушки, квакая особенно страстно, будто доказывая, кто в этом доме настоящий хозяин. Стремительно бросались с окрашенных багровыми отблесками заката небес на темную воду припозднившиеся чайки, а потом взмывали, выходя из крутого пике, с добычей — мелкой рыбешкой.
— Эх, хорошо-то как, Господи, — вздохнул, расправляя жирную грудь, Борщев. — Хоть офис переноси сюда! Будущим летом, — обернулся он к Клифту, — мы здесь основательно обоснуемся. Построим турбазу, лодочную пристань, баньку. А ваш персональный коттедж на месте детского дома поставим. Старое здание с фасада подновим, чтобы колорит усадьбы помещичьей сохранить, а внутри наполним, так сказать, современным содержанием. От города здесь недалеко, дорогу проложим, заасфальтируем. Полчаса — и вы в тишине, на свежем воздухе.
Клифт
— А сирот куда? Новый дом им построим?
— На кой?! — возмутился Борщев. — Мы никому ничего строить не обязаны. Наша компания, как социально-ответственное предприятие, налоги в бюджеты всех уровней исправно платит, спонсорскую помощь учреждениям социальной сферы оказывает. Например, вот эта благотворительная акция нам в двадцать три тысячи долларов обошлась…
— Дороговато нынче плюшевые мишки стоят… — заметил мимоходом Клифт.
— У меня все подсчитано, — с хмельной обидой взвился заместитель. — Тысяча долларов — на подарки сиротам, две тысячи — журналюгам, да двадцать тыщ баксов — на банкет. На лоне природы. А что? Заслужили!
— Ну-ну, — пораженный такой арифметикой, кивнул хмуро Клифт. — Игрушек сиротам на тысячу долларов подарили, а пропили по этому поводу — двадцать… А детдом-то куда все-таки денете?
Борщев, отвернувшись к реке, расстегнул ширинку, помочился шумно, с бульканьем, в воду. С визгом застегнул молнию.
— Да нам-то с вами до этого что за дело, Юрий Степанович! Ну, перебросят здешнюю ребятню в другие приюты. Я, дело прошлое, когда год назад впервые сюда приехал, на это место сразу глаз положил. Природа первозданная, и город под боком. С главой района провентилировал этот вопрос. Ему, между прочим, детский дом на его территории муниципалитета на хрен не нужен. Голов-ной боли, мороки много, и никакого навара. Потом мы с ним эмчеэсников подключили. Ну, заплатили кое-кому, естественно. У каждого в таком деле свой личный интерес должен быть. Они и давай землю рыть, предписания строчить. Дескать, детский дом расположен в пожароопасном здании, ветхом, деревянном, позапрошлого века постройки. Ну, там еще много чего — проводка, противопожарная сигнализация, отделочные материалы. Короче, о детях мы позаботились. Теперь проще новое здание построить, чем в этом все недостатки устранить. В итоге добились постановления о закрытии этого богоугодного заведения. Надеюсь, что уже к осени участок освободится, будет выставлен на торги, ну а приобрести его нашей компанией — дело техники. Эта система у нас хорошо отработана.
Клифт слушал, курил духмяную сигаретку, затягиваясь глубоко, до треска, и радовался, что в темноте собеседник не может видеть его лица.
А оркестр все надрывался в кустах:
Вино, шампанское, лакеи, юнкера… Как упоительны в России вечера…Банкет продолжался.
На следующий день случилось наконец то, ради чего Клифт столько времени терпел этот цирк со своим превращением в нефтяного магната. В кабинет к нему вошли главбухша с кассиром и не без усилия водрузили на приставной столик черную спортивную сумку.
Дарья Сергеевна широким жестом, словно фокусник, расстегнула металлический замок-молнию и указала наманикюренным пальчиком на толстенькие пачки купюр, заполнивших до отказа объемистое нутро:
— Подъемные, зарплата, квартальная премия… Как вы распорядились, наличными. Пришлось вчера всю выручку «Нефтепромбанка» выгрести. Поэтому купюры в пачках разного достоинства. Всего пять миллионов отечественных рублей. Будете пересчитывать? — улыбнулась она.
— Да что вы, — осклабился, в свою очередь, Клифт. — Спасибо, выручили. Деньги мне, скажу откровенно, понадобились для одной конфиденциальной сделки… не хотелось бы оставлять следов перечислениями со счета на счет… ну, вы меня понимаете…