Искатель. 1963. Выпуск №4
Шрифт:
По дороге к воротам Мара оказывается свидетелем маленького эпизода, который придает ее подозрениям уже вполне определенное направление.
Диспетчерская. Стены увешаны плакатами автоинспекции, распоряжениями директора, сведениями о забытых в такси вещах и оставленных в залог документах. В диспетчерской никого нет.
— Шофер машины 54–25, сдайте кассу и путевку, — слышен неторопливый женский голос из репродуктора.
Межулис распределяет деньги на две пачки. Большую он сует в карман, меньшую вместе с путевкой подает в окошко.
— Разрешите, — говорит он и придвигает поближе к себе телефонный аппарат. — У кинотеатра «Пионерис»? Ладно, в шесть буду! — договаривается он с кем-то.
По вечернему бульвару идет погруженный в раздумье человек. Когда он входит в пространство, освещенное витриной кинотеатра, мы узнаем Эрберта. Он проходит мимо Мары. Она сидит на скамье, усеянной влажными листьями, и с видом школьницы записывает что-то в толстую общую тетрадь.
Эрберт останавливается у входа и смотрит на часы — без десяти шесть. Он оглядывается по сторонам, отыскивая кого-то глазами.
— Нет лишнего билетика? — обращаются к нему.
Эрберт даже не отвечает на вопрос.
Мара прилежно рисует. На странице появляется изображение такси с несуразно большим номером «24–25 ЛАГ», папироса с измятым мундштуком, лицо с чертами Межулиса. Рядом она вырисовывает большой вопросительный знак. Как раз на него опускается сорванный ветром листик. Мара смахивает его.
— Готовишься к экзамену в автоинспекции? — произносит Эрберт, незаметно подсевший к ней — Добрый вечер!
Мара захлопывает тетрадь, на которой крупными буквами выведено:
«КТО УКРАЛ ТАКСИ??»
— Может быть, я? — шутит Эрберт,
Мара подымает воротник и ежится.
— Продрогла я совсем.
Эрберт заглядывает в глаза девушки, прикасается рукой к ее лбу.
— Температуры у меня нет, — говорит Мара. — Знаешь, а Григаст все-таки сжалился надо мной.
— Поздравляю! Значит, повышение временно откладывается… А что, если б ты все-таки надела пальто? — Эрберт берет лежащее на скамье пальто.
— Пошли.
— Может, есть два лишних билета? — умоляюще просит у самых дверей шестнадцатилетний юнец. — Вопрос жизни и смерти! — добавляет он, оглядываясь на девушку рядом.
— А может, отдадим? — говорит Эрберт. — Честно говоря, сегодня мне…
Мара решительно ведет его в кинотеатр.
В вестибюле, отделенном от улицы стеной из сплошного стекла, — фотовыставка. Пейзажи, портреты, стройки, машины, космические ракеты и космонавты — документы эпохи. Их с интересом рассматривают посетители кино.
Мара с Эрбертом, занятые каждый своими мыслями, проходят мимо стенда.
— Подумаешь, великое дело, — говорит Мара, — попасть или не попасть в кино! Вот у меня действительно вопрос жизни и смерти…
— Не шути такими словами. Знала бы ты…
— Если я опять оскандалюсь, то даже Григаст не спасет меня от архива!
— Это тоже можно пережить, — улыбка Эрберта вымучена. — А вон без «Витафана» я как без рук.
— Ты насчет диссертации?
— Диссертация может и подождать. А больные? Для многих «Витафан» был последней надеждой… Ты, Мара, не сердись, но сегодня мне и впрямь не до кино.
Мара смотрит на Эрберта и нежно касается его лба рукой.
— И это говорит знаменитый врач… Нет, тебе определенно надо сегодня развлечься. Увидишь, как это поможет!
— Помочь мне может только «Витафан», — упрямо говорит Эрберт.
Мара останавливается у стеклянной стены и рассеянно глядит на улицу.
— Какое дело тебе поручили? Кражу?
Мара не отвечает.
— Служебный секрет? — спрашивает Эрберт. — Извини.
— От тебя у меня нет секретов… Боюсь, Григаст опять будет смеяться надо мной… Начнет читать мораль: преступность — болезнь. И следователь борется с ней иногда скальпелем, а иногда и лекарственными средствами, — подражает голосу Григаста Мара.
— Так же, как и врач…
— Главное — поставить верный диагноз…
Мара умолкает на полуслове. По тротуару не спеша прохаживается Межулис в своем черном плаще. Он явно кого-то поджидает. В зубах у него папироса. Межулис смотрит в вестибюль, замечает Мару с Эрбертом, круто поворачивается и исчезает.
Эрберт смотрит в направлении взгляда Мары, но Межулиса уже не видно. Зато появляется Ирена. Она тоже кого-то ищет. Эрберт хотел было приветственно приподнять шляпу, но блондинка уже скрылась в том же направлении, что и Межулис.
— И каков же на сей раз твой диагноз? — спрашивает Эрберт.
Но Мары уже нет рядом с ним.
В полном недоумении Эрберт выходит из кинотеатра. Увидев юнца, стремившегося попасть на фильм, он отдает ему билеты.
Добежав до перекрестка, Мара замечает, как Межулис с блондинкой садятся в такси. Машина трогается… Так! В воображении Мары все отчетливей вырисовываются обстоятельства кражи: это дело рук Межулиса при соучастии блондинки, которая должна была задержать Пурвита в кафе. А сейчас преступники, по всей вероятности, направляются к спрятанной где-то машине, чтобы снять с нее шины. Надо проследить за ними! Как назло, поблизости нет ни одной машины. Завидев приближающийся к перекрестку большой автокран, Мара выходит на проезжую часть и, подняв руку, преграждает ему путь.
Пропустив такси, бородатый сержант-орудовец подымает жезл. Его жест останавливает у перекрестка автокран.
В кабине рядом с толстым, добродушного вида шофером сидит Мара. Она нервно барабанит пальцами по ветровому стеклу.
— Никуда твой парень не денется, — улыбается шофер, — Подцепим на крюк и прямым путем в загс!
Наконец громоздкая машина трогается.
— Вон! — восклицает Мара.
Такси, за которым следит Мара, останавливается у подъезда двухэтажного дома. Из него выходит Ирена и, на прощании помахав Межулису, отворяет освещенную парадную дверь.