Искатель. 1964. Выпуск №1
Шрифт:
«А вдруг в нем ничего нет? — Я внезапно так испугался, что пот выступил у меня на лбу, и пришлось его торопливо стереть грязной рукой. — Циста не запечатана, крышка завернута не до конца. Вдруг жрец не успел положить в нее никаких документов и они сгорели в ту паническую ночь?..»
Руки у меня тряслись, пока я медленно отвинчивал крышку цисты под напряженными взглядами всех.
Но вот из футляра так же медленно выполз толстый сверток папируса. Я громко вздохнул, и все вокруг тоже облегченно вздохнули.
Начало немного попорчено, отсырело. Но это ничего.
Уже при первом беглом взгляде на рукопись я понял: она снова написана греческими
Наутро я уже вылетел в Москву и прямо с аэродрома помчался к Мишке в институт. Пять минут, пока я ждал его в проходной, показались мне вечностью…
И вот снова мы составляем таблицы, переводим буквы на язык двоичного исчисления. Но теперь эта работа уже идет куда веселее: ведь столько материалов у нас в руках — целая рукопись!..
Сам директор института (оказавшийся, кстати, вовсе не стариком, как я представлял его по рассказам Мишки, а веселым загорелым человеком лет сорока пяти с хорошей спортивной выправкой) несколько раз заходил к нам и поторапливал, помогал очень дельными советами. Похоже, что он тоже вечерами занимался сравнительной лингвистикой…
И вот мы стоим перед машиной, мерцающей разноцветными огоньками сигнальных ламп. Она негромко басовито гудит, и в этом есть что-то ободряющее и успокаивающее.
Но я все-таки никак не могу успокоиться до той самой минуты, пока передо мной не ложится на стол первый, только что отпечатанный на пишущей машинке лист, и я свободно читаю первую фразу:
«Воистину за сорок лет служения в храме Асклепия немало довелось мне быть очевидцем поразительных проявлений человеческой глупости…»
СХВАТКА В ГОРАХ
С. М. КРИВОШЕИН, генерал-лейтенант в отставке, Герой Советского Союза
Если бы летом 1918 года после первой кавалерийской атаки, в которой я участвовал, меня попросили описать эту схватку с белогвардейцами (я, молодой кавалерист, раз десять тогда гладил шашкой, а мне казалось — зверски рубил удирающих бородатых казаков), я бы в сердцах наговорил очень много неприятных слов в адрес плохой шашки и коня, а картину боя рекомендовал бы отобразить нашему эскадронному писарю.
Если бы такую же просьбу я услышал осенью 1936 года в окопах у моста Принцесс, где позиции марокканцев и республиканских бойцов разделяли лишь тридцать-сорок метров бурливого Мансанареса, а пули, снаряды, бомбы сыпались осенним дождем, я бы ответил, что из такого ада мало кто выходил живым, а мертвые абсолютно неграмотны.
Если бы кто-нибудь поинтересовался, как я опишу картину ливня на второй день после захвата сопки Заозерная (осень 1938 года), ливня, который переворачивал и крутил, как щепку, в мутных водах трехтонную машину ремонтной мастерской вместе с людьми в ней, я бы сказал, что это лучше меня сделает корреспондент газеты «Красная звезда».
Переживания во время окружения немецкими танками штаба 25-го механизированного корпуса (июль 1941 года), когда от наседающих пьяных фашистов отстреливались не только офицеры, но и машинистки и санитарки, или ликующую радость победных боев
Все это я рассказал для того, чтобы показать, насколько далек был от мысли когда-нибудь начать писать. И все-таки на втором полувеке своей жизни я занялся этим…
Издательством «Молодая гвардия» выпущены две книги моих воспоминаний: «Сквозь бури» — о славных конниках 6-й Чонгарской кавалерийской дивизии Первой Конной армии Семена Михайловича Буденного, и «Ратная быль» — о героях-танкистах Великой Отечественной войны.
Белгородское областное издательство собирается в этом году выпустить «Междубурье», Это книга о боевых подвигах танкистов, воевавших в Испании и на озере Хасан.
Почему же я стал писать?
Задумываясь над патриотическим воспитанием нашей прекрасной молодежи, я понял, что о незабываемом героическом подвиге советского народа и партии нашей в борьбе с фашистскими захватчиками сна узнаёт и будет узнавать из книг. Участвовать в написании таких книг должны и те, кто сам пережил бои, видел все своими глазами.
Беззаветное служение Родине, отвага и самопожертвование во имя спасения товарищей в бою стало обычным поведением наших воинов. Если говорить о танкистах, то такие примеры высокого мужества показали майор Арман, первый Герой Советского Союза — танкист; командир танка старший лейтенант комсомолец Дмитрий Лавриненко, уничтоживший 52 немецких танка; командир танковой бригады Вайнруб и тысячи других.
Для описания их подвигов нужно страстное желание правдиво и доходчиво рассказать о будничной жизни этих простых советских людей, заставить свою память открыть тайники, не жалеть времени для бесед с живыми участниками войны, усердно рыться в архивах и все полученное сырье обрабатывать за писательским столом, в кропотливом труде — много месяцев и лет.
Наша 6-я Чонгарская кавалерийская дивизия после ликвидации банд в плавнях Кубани была переброшена в район станицы Баталпашинской на Северном Кавказе.
Первая кавалерийская бригада 6-й дивизии, в которой я служил, приводила себя в порядок, занималась боевой подготовкой, но основной ее задачей была ликвидация бандитизма в районе станицы Зеленчукской.
Разрозненные части деникинцев, которые не смогли пробиться к Черному морю и сбежать на иностранных кораблях за границу, скрывались в труднодоступных горах. Местные кулаки и богатые черкесы снабжали эти банды продуктами. Бандиты действовали небольшими отрядами в двадцать-тридцать человек, а иногда для налетов на крупные станицы несколько отрядов сливались в одну большую банду.
Особенно свирепо разбойничала в районе станицы Зеленчукской банда князя Джентимирова. Она терроризировала население всей округи. Опасаясь налетов, казаки боялись даже работать в поле.
Князь Джентимиров, богатый скотопромышленник Баталпашинского округа, всю гражданскую войну прослужил в «волчьей сотне» генерала Шкуро. Обозленный до крайности реквизицией всех своих многочисленных овечьих отар, просторного каменного дома в ауле Хахандуковском, Джентимиров собрал банду из богачей разных горских национальностей. С приходом в район Баталпашинска частей буденновской конницы бандиты укрылись в самых глухих местах.