Искатель. 1965. Выпуск №1
Шрифт:
Но вытащить нас из-под многотонной горы липкого ила не так-то просто. Сколько его навалилось на нас? Уж я-то лучше других знал, что местами здесь донные осадки образуют и километровую толщу…
— Где у тебя карта, — вдруг спросил Базанов. — Есть у меня одна мыслишка.
Я достал карту и расстелил ее прямо на полу.
— Мы опускались здесь, — склонился над ней Базанов. Михаил, привстав, заглянул из-под его руки. — Глубина впадины тут около восьми тысяч метров. А застряли мы где-то на половине, так? Значит, сидим на каком-то выступе.
Он встал на ноги и быстро окинул взглядом пульт управления.
— Как говорил один мудрец: «Лучше зажечь одну маленькую свечку, чем проклинать темноту…» Рискованно, но попробовать стоит.
— Что? — хрипло спросил Михаил.
— Попробуем соскочить с выступа. Как считаете? Пустим оба двигателя. Если выступ невелик, мы соскользнем с него.
— И провалимся еще глубже, на дно? — спросил я.
— Может быть. Но зато вырвемся из этой липучки. Вода обмоет нас при падении, и электромагниты должны сработать. А сбросив балласт, мы всплывем.
Несколько минут мы обдумывали эту идею. Мишка тоже молчал, выжидательно поглядывая на нас. Он в технике ничего не понимает и, по-моему, в глубине души даже немножко побаивается ее. Решать надо нам с Базановым.
Конечно, риск велик. Кто знает, как плотно забиты илом аварийные цистерны? Смоет ли вода илистую пробку?
Или мы просто полетим вниз, на самое дно этой гигантской впадины, и достать нас оттуда окажется еще труднее?
— Думайте, мальчики, думайте, — сказал Базанов. — Но, по-моему, рискнуть стоит. Во всяком случае, из этой ловушки мы вырвемся…
И попадем в другую?
— Нас легче будет нащупать эхолотом или телевизионной установкой, — продолжал Базанов.
А если мы совсем утонем в иле, как нас тогда найдут?
— Время не ждет. Даю на размышление пять минут, — Базанов поднес к уху часы.
— Константин Игоревич прав, — сказал Михаил, посмотрев на меня. — Другого выхода нет.
Я молча кивнул. И Базанов, точно он только и ждал этого, сразу же уселся в свое кресло за пультом управления.
Затаив дыхание, мы следили, как он уверенно включил сначала один электромотор, потом и другой.
Я невольно сжался, ожидая толчка — но его не последовало. Кабина начала только чуть заметно дрожать, не двигаясь с места.
Базанов увеличил обороты.
Дрожь кабины усилилась…
И только. Мы не двигались с места.
Тогда он начал попеременно выключать и снова включать моторы, стараясь раскачать нашу застрявшую «лодку».
Левый, правый…
Левый…
Правый…
Моторы глухо ревели. Вибрировали и гудели стальные стенки. Тихонько звенели приборы.
Левый-Правый…
Левый-Правый…
Я глянул на часы. Неужели прошло только сорок минут? Они были длинными, словно жизнь.
Левый…
Правый…
От вибрации и заунывного гуда моторов начало шуметь в голове. Мишка закрыл глаза и болезненно сморщился: видно, ему приходилось туго.
Но кабина — ни с места…
Базанов резким движением выключил моторы и встал. Ноздри его раздувались, он дышал тяжело и часто, словно сам, своими руками пытался столкнуть нашу «лодку» и очень устал от этого.
Он вытер мокрое раскрасневшееся лицо и опустился на пол возле меня. Когда он доставал платок из кармана, оттуда выпала фотокарточка. Я поднял ее и попал ему.
С помятой карточки весело улыбалась белокурая девушка в черном мундире с витыми погончиками на плечах.
— Дочка моя, — сказал Базанов, бережно разглаживая карточку и пряча ее в карман. — Будущий геолог, как ты.
Я смотрел на него, не понимая, о чем он говорит.
«Все кончено, — стучало в голове. — Нас не найдут, не спасут. Мы слишком крепко завязли…»
Люди там, наверху, смеются, улыбаются, как эта беззаботная девушка. Они видят и солнце, и море, и небо, а мы…
В этот миг наша кабина резко качнулась… Наполнилась гулом, накренилась и, заскрежетав, поползла куда-то вниз.
А мы, хватаясь друг за друга, покатились по полу…
Роберт ШЕКЛИ
ЗЕМЛЯ, ВОЗДУХ, ОГОНЬ И ВОДА
Радио на космическом корабле никогда не бывает в порядке, и радиостанция на борту «Элгонквина» не составляла исключения. Джим Рэделл разговаривал с находящейся на Земле Объединенной Электрической Компанией, когда связь вдруг прекратилась и в маленькую кабину пилота ворвались чужие голоса.
— Не нужны мне крючья! — гремело радио. — Мне нужны конфеты.
— Это станция Марса? — спрашивал кто-то.
— Нет, это Луна. Убирайтесь к дьяволу с моей волны!
— А что же мне делать с тремя сотнями крюков?
— Проденьте их себе в нос! Алло, Луна!
Какое-то время Рэделл слушал обрывки чужих разговоров. Радио успокаивало его, давало ему ощущение, что космос так и кишит людьми. Ему приходилось напоминать себе, что все эти звуки производят не более полусотни людей, какие-то пылинки, затерявшиеся в пространствах поблизости от Земли.
Радио громыхало несколько мгновений, затем начался непрерывный гул. Рэделл выключил приемник и пристегнулся ремнями к креслу. «Элгонквин» пошел на снижение, скользя сквозь облака к поверхности Венеры. Теперь, пока корабль не закончит спуск, он мог почитать или вздремнуть.