Искатель. 1965. Выпуск №1
Шрифт:
И вдруг в полной, настороженной тишине знакомый хрипловатый голос задумчиво пропел:
Выхожу один я на дорогу, Сквозь туман кремнистый путь блестит…Это было до того неожиданно, что мы прямо подскочили на своих местах. Не сразу сообразили: да ведь телефон, связывающий нас с кораблем, включен! А Лобов там задумался, глядя на экран телевизора, забыл обо всем на свете и запел…
Замахав руками на товарищей, с трудом сдерживавших смех, я поскорее
— Коронный номер: адмирал в роли подводного Соловья-разбойника, — сказал Базанов и тут же схватился за свой штурвал, а мы бросились к иллюминаторам.
Снизу медленно наплывало морское дно, покрытое зеленоватым диатомовым илом…
А вот зияет и темный провал подводного ущелья. Когда мы приблизились и повисли над этой пучиной, сердце невольно забилось сильнее.
Теперь моя очередь.
Крутые скалистые откосы уходили вниз и терялись во мраке. Вид подводных скал был так угрюм и необычен, словно мы попали куда-то на другую планету.
Базанов решительно повернул штурвал, и мы начали спускаться в ущелье…
Наше сегодняшнее погружение — одно из многих исследований, какие ведутся в эти дни по всей планете по плану международных научных работ, получившему название «Проект Верхней Мантии». Всеми способами пытаются геологи узнать, что же скрывается под этой «мантией»: бурят сверхглубокие скважины, устраивают искусственные землетрясения, ныряют на дно океанов, как мы. И кто знает: может, именно образцы, добытые мной сегодня, окажутся особенно интересными и ценными.
Мы опускались, держась все время метрах в двух от скалистой стены. Она была изрезана трещинами и глубокими провалами. Какие страшные геологические катаклизмы так искорежили, смяли, порвали земную кору, прежде чем залить ее слоем воды толщиной в несколько километров?
Отвлекаться на размышления некогда. Сейчас моя задача — отобрать самые интересные образцы. Анализировать их будем потом, в лаборатории.
— Стоп!
Надо захватить несколько конкреций, лежащих на уступе скалы. Миллиарды тонн таких шариков покоятся на дне океана. Они состоят из марганца, никеля, меди, железа, кобальта. Когда-нибудь мы до них доберемся и построим настоящие подводные рудники…
Но подцепить их стальной клешней не так-то легко, срываются…
Прихватить и немножко ила для анализа? Похоже, что он обычный, известковый… Но цвет может быть обманчив. Ладно, поехали дальше.
Через несколько метров новая остановка. Мое внимание привлекает странный цвет вкраплений в одной из расщелин. Неужели это эклогит?!
Приходится пустить в ход алмазный бур, чтобы вырезать из скалы небольшой керн.
Моторы натужно урчат…
Чертовски хочется тут же рассмотреть образец, пощупать собственными
Я вздрагиваю оттого, что Михаил вдруг проводит какой-то влажной тряпкой мне по лбу.
— Чего ты?
— Ничего. Пот тебе вытираю. У тебя весь лоб мокрый.
Ах вот почему щипало глаза!..
— Тронулись!
И опять я высверливаю, соскребаю, откалываю от проплывающих за иллюминатором скал неподатливые образны. Один за другим они укладываются в контейнеры, а автомат отмечает, когда и на какой глубине взят каждый образец.
2000 метров… 2200… А до дна ущелья далеко, судя по эхолоту. Мы словно спускаемся прямо в недра планеты. Здорово!
Изредка в поле моего зрения попадают рыбы, но теперь мне не до них. А они так и лезут в глаза, потому что каждая светится, да еще по-разному.
Вот из мрака в полосу света высовывается пасть, усаженная острыми зубами. И каждый зуб мерцает розоватым светом.
Другая рыба, быстро промелькнувшая мимо иллюминатора, была даже словно украшена разноцветными фонариками. Один из них сиял красноватым, другой, — голубым, а третий — зеленым светом.
Потом медленно проплыла медуза — как глубоко она забралась! Внутри нее переливались бесчисленные зеленые искорки, так что можно было легко рассмотреть не только малейшие подробности ее строения, но и проглоченных ею рачков.
Но одна рыбина была столь необычной, что я не удержался, попросил Базанова на миг остановить батискаф и подозвал Михаила. Она была небольшая, но с какой-то длинной нитью, свисавшей с ее нижней зубастой челюсти совсем на манер бороды. «Борода» казалась раз в семь длиннее самой рыбы!
— Что это за чудилище? Видишь? — спросил я Михаила.
— Лампротоксус флагеллибарба, — «пояснил» он по своему обыкновению.
— А если по-человечески сказать? — мне было немножко обидно, что эта рыба, оказывается, давно имеет название и, похоже, вовсе не удивила Михаила.
— Очень точное название, — обиженно сказал он. — В переводе означает «вымпелобородая».
— Ладно, а зачем ей борода?
— Точно пока не известно. Но, вероятно, выполняет какую-то биологическую функцию…
— Спасибо за исчерпывающие, объяснения. Подвинься, я ее все-таки щелкну.
Но сфотографировать бородатую рыбу мы не успели. Она пугливо метнулась и растаяла в тумане.
— Двинулись дальше, — сказал я. — Сколько на глубиномере?
— Шесть тысяч четырнадцать, — ответил Базанов.
— Чуть правее, командор. Мне хочется захватить на память вот тот черный обломок. Похоже, это базальт.
Я уже потянулся к образцу стальной «рукой», но из этой затеи ничего не вышло.
Конечно, как всегда бывает, уже, оказывается, забиты все контейнеры! Быстренько проверил — так и есть, ни одного пустого, все заполнены образцами. Я даже выругался в сердцах.
— Чего же ты его не берешь? — спросил Базанов.
— А куда мне его брать? В карман, что ли? Все контейнеры заполнены. Откатались, можно возвращаться. Говорил я вам, командор, что надо сделать контейнеры повместительнее…