Искатель. 1966. Выпуск №1
Шрифт:
Кашкин невольно поднял глаза к небу.
— Не улетели же они? Какие черти могли их унести?
Небеса не дали ответа.
Тогда Кашкин огляделся по сторонам. Он увидел на скалистой стене, к которой примыкала площадка, изображение черепа и скрещенных костей. Рядом со знаком, предупреждающим об опасности, намалеванным прямо на скале, виднелась грубо сколоченная дверь. Очевидно, она прикрывала нишу или вход в небольшую пещеру.
— Трансформаторная будка? Склад?
— В описании станции ничего не говорится на
— Ты, наверное, выучил его наизусть, — позавидовал Кашкин. — Значит, хибару соорудили Горышев и Дубровский.
— И не сообщили на Землю!
— А надо докладывать о таких пустяках?
— В еженедельной сводке. Ты не читал инструкции?
— Я полагал, что успею почитать ее здесь. Так, может быть, они там и сидят? Соорудили эту штуку, чтобы нас озадачить, и нарочно не сообщали!
— А следы?
— Разберемся после. Какой-нибудь трюк… От этих мальчиков всего можно ждать.
Подойдя к двери, они обнаружили висящий на ней странный предмет. Кашкин потрогал металлическую скобу, соединенную с коротким цилиндром.
— А это еще что за знак?
— Это не знак, а замок.
— Из какого музея?
— Сами сделали.
— Выходит, там их нет. Но для чего мог им понадобиться замок?
— Запирать.
— Что и от кого?
— Я не удивлюсь, если это «что-то» или этот «кто-то» свистит.
Кашкин заинтриговано хмыкнул.
— Что говорит по этому поводу инструкция?
— По инструкции мы обязаны сообщать обо всем необычном на Землю. Но связь будет только в шесть утра. Так устроен передатчик.
— Игра в Луну? Значит, до утра они могут морочить нам голову! Самое лучшее — сделать вид, что ничего не произошло. Им надоест — и они вылезут сами.
— Я предлагаю. — Гордон нахмурился. — Первое — не разлучаться, ходить вдвоем, как в патруле. Второе — разыскать ключ и выяснить, что за дверью.
— Ты встревожен?
— Мы не знаем, что тут происходит.
2
— Где может быть ключ? — Кашкин посмотрел на стены. — Раньше их вешали на гвоздь. Я читал в каком-то романе. Но здесь нет гвоздей.
— Их держали еще в ящиках письменного стола.
— Спросим протоколиста. Для чего-то он существует. Слушай, друг, — Кашкин обернулся к воспринимающему приказания раструбу. — Ты слышишь?
— Слышу, — ответила машина.
— Не знаешь, где ключ?
— Нет.
— Вообще о ключе Горышев и Дубровский при тебе разговаривали?
— Нет.
— А о чем они разговаривали?
— О разном.
— Толковый ответ. А о чем больше всего в последнее время?
— О снежном человеке.
— Это еще что за зверь?
— Человекообразная обезьяна, — сообщил протоколист.
— Ну и что они говорили?
— Горышев говорил, что он встретил снежного человека.
— Черт возьми! — оживился Кашкин. Он вопросительно посмотрел
— Чепуха, — сказал Гордон. — Старая легенда. Обезьяна, если она и существовала, вымерла лет двести назад. Никто ее не видел. Из ученых.
— Воспроизведи разговор, — потребовал Кашкин у протоколиста. — Самый первый. О снежном человеке.
— Это продолжение разговора, — сообщил протоколист. — Начала я не слышал. Разговор начался на территории, а наружный канал… — протоколист запнулся. — Пошаливал. Воспроизвожу запись.
— Хватит мистификаций, — послышался голос Дубровского. — Сначала ты выдумал, что нашел куст земляники в снегу, а я, как дурак, бегал его смотреть. Потом ты сказал, что у тебя болят зубы каждый раз перед тем, как падают лавины, и я пытался построить теорию с ультразвуками. Теперь ты фантазируешь насчет снежного человека.
— Почему фантазирую?
— Ты очень несерьезный человек. Я даже не знаю, что о тебе думать.
— А что ты думаешь об этих фотографиях?
— Фотографии! — воскликнул Кашкин. — Горышев показал фотографии?
— Да, — подтвердила машина. — Шесть фото.
— Где фотографии?
Кашкин подпрыгивал от нетерпения.
— В ящике бюро.
Даже Гордон не выдержал. Он подошел к бюро и стал выдвигать один ящик за другим. Очень скоро он положил на стол шесть снимков.
С небольшими изменениями в ракурсе они изображали одно и то же существо, походившее не то на обезьяну, не то на дикого человека. Низкий лоб с выдающимися надбровными дугами, неразвитый нос, покатые плечи, длинные узловатые руки и короткие, как у медведя, ноги. Снежный человек стоял, прислонившись спиной к скале, чуть наклонясь вперед, повернув голову. Глаза едва различались под нависшими волосами.
— Да… Красавец! — восхитился Кашкин. — Но какова сенсация! — пришел он в еще больший восторг. — Вот это, я понимаю, открытие!
— Почему они о нем умалчивали? — в недоумении произнес Гордон. — Не понимаю… Почему, — спросил он протоколиста, — сообщение о снежном человеке не передали на Землю?
— Горышев сказал, чтобы сообщение передал Дубровский. Дубровский говорил, чтобы передавал сообщение Горышев.
— Нелепый спор, — удивился Гордон. — Почему Горышев хотел, чтобы передавал Дубровский?
— Потому что Дубровский в эти дни был старшим смены.
— А почему Дубровский считал, что сообщить о снежном человеке должен Горышев?
— Потому что Горышев сделал открытие.
Кашкин вдруг свистнул.
— А что, если их утащили снежные люди?
— Какие еще снежные люди? — рассердился Гордон. — На снимках одна и та же обезьяна.
— Но не могла же эта обезьяна существовать в одиночку! Их, может быть, целое стадо. Дубровский чинил наружный канал, включил его на какую-то секунду, услышал свист вожака и бросился на выручку Горышева. Они утащили и его.