Искатель. 1968. Выпуск №4
Шрифт:
Рейнсфорд сошел с тропинки, по которой только что бежал, и углубился в девственную чащу леса. Он составил целый ряд сложных петель, не раз возвращаясь по своим следам на прежнее место. В эти петли он вложил все, что знал из охоты на лисицу. Ночь застала его усталым, с лицом, исхлестанным колючими ветками, где-то на лесистом пригорке. Он знал, что было бы чистым безумием идти вслепую в темноте, даже если бы у него и сохранились какие-то силы. И ему необходимо было отдохнуть. «Достаточно, — подумал он. — Я поиграл в лисицу из басни, теперь поиграю в кота…» Неподалеку возвышалось огромное зеленое дерево с толстым стволом и раскидистыми ветвями. Приняв все меры предосторожности, чтобы не оставить под деревом и на коре ни малейшего
Отдых придал ему силы и уверенность, охотник почувствовал себя почти в безопасности. Противник, даже такой усердный, как генерал, не сумел бы найти его. Только дьявол смог бы в такую темную ночь разобраться в его следах. Если только генерал не есть сам дьявол…
Полная страхов ночь тянулась бесконечно, как раненая змея. Сон не шел к Рейнсфорду, как бы он ни хотел этого. Над джунглями повисла мертвая тишина. К утру, когда грязно-белый рассвет забрезжил над деревьями, несколько встревоженных и изумленных птичьих криков заставили Рейнсфорда сосредоточить все свое внимание. Что-то или кто-то продирался сквозь заросли, медленно и осторожно продвигаясь по той же самой извилистой дороге, по которой прошел Рейнсфорд. Охотник распластался и замер на ветке, глядя вниз через густую листву дерева. К нему приближался генерал. Он шел, наклонив голову к земле, внимательно приглядываясь к кустарникам, к траве. Почти под деревом он остановился, опустился на колени, изучая почву. Первым желанием Рейнсфорда было броситься вниз, как пантера, но правая рука генерала надежно покоилась на рукояти револьвера. Генерал, как бы поставленный в тупик, несколько раз недоумевающе покачал головой, затем закурил одну из своих черных сигар. Едкий, как ладан, дым достиг ноздрей Рейнсфорда, и он чуть не закашлялся. Взгляд генерала оторвался от земли и сантиметр за сантиметром стал подниматься вдоль ствола дерева.
Рейнсфорд застыл и напряг все мускулы, готовый к стремительному броску. Но, прежде чем достичь ветки, на которой затаился Рейнсфорд, генерал остановился. Улыбка пробежала по его лицу. Он медленно выпустил в воздух кольцо дыма, затем повернулся спиной к дереву и, равнодушно оглянувшись, удалился по той же дороге, по которой пришел. Шорох травы и кустов становился все тише и тише.
Из груди Рейнсфорда вырвался хриплый вздох. Как только к нему вернулась способность рассуждать, он вновь почувствовал липкий страх.
Генерал был способен всю ночь идти по следам и к утру найти его. Он мог распутать самый запутанный след, у него были сверхъестественные способности. Рейнсфорд висел на волоске, когда генерал почти нашел свою добычу.
Другая мысль была еще ужасней, и от нее по всему телу поползли холодные мурашки. Рейнсфорд отказывался верить в то, что говорил разум. Генерал просто-напросто играл с ним! Он его пощадил, чтобы продлить игру на сутки. Генерал был кошкой, а он мышью! В тот момент Рейнсфорд понял, что такое настоящий ужас: «Я не могу потерять хладнокровия. Я не хочу…»
Он соскользнул с ветки на землю и устремился в лес. На расстоянии с полкилометра от своего убежища он остановился в том месте, где громадное мертвое дерево опиралось на другое, поменьше и потоньше. Освободившись от сумки с провиантом, он вытащил из футляра нож и, собрав все свои силы, принялся за работу.
Наконец, когда все было сделано, он упал за колючий куст в сотне метров от дерева и затих. Ему не пришлось долго ждать. Кошка возвращалась поиграть с мышью. Генерал шел по следам в сопровождении одной из своих собак. Ничто не ускользнуло от его внимательных глаз — ни смятый стебелек травы, ни согнутая веточка, ни даже след во мху, какой бы он слабый ни был. Генерал настолько был поглощен изучением следов, что оказался под
Еще немного, и он неизбежно был бы раздавлен массой дерева. Генерал зашатался, но не упал и не выпустил револьвера из рук. Он остался стоять на месте, потирая ушибленное плечо. Рейнсфорд, которому страх вновь сжал сердце, услышал саркастический смех генерала.
— Рейнсфорд, — прокричал генерал, — если вы меня слышите, как я предполагаю, разрешите вас поздравить. Мало кто из профессионалов может сделать эту ловушку по-малайски. К счастью, я тоже охотился на Малакке! Вы представляете интерес, мосье Рейнсфорд. Сейчас я пойду перевяжу рану. Но я вернусь, обязательно вернусь…
Как только противник, потирая ушибленное плечо, удалился, Рейнсфорд побежал. Теперь это было самое настоящее бегство, дикое и растерянное, которое продолжалось несколько часов. Наступили сумерки, быстро стемнело, а Рейнсфорд все продолжал свой бег. Неожиданно почва под его мокасинами сделалась сырой, растительность стала более пышной, более плотной. Появились тучи москитов и комаров. Нога Рейнсфорда провалилась в вязкую тину. Он попытался ее освободить, но грязь, как черная амазонская пиявка, яростно засасывала ее. Теперь он понял, где находится: Болото Смерти, зыбучие пески…
Податливый грунт натолкнул Рейнсфорда на новую идею. Вытащив ногу из вязкой тины, он отступил шагов на десять в сторону и принялся копать почву, похожий на гигантского доисторического бобра. Во время войны Рейнсфорду не раз приходилось рыть укрепления во Франция, когда каждая секунда промедления могла стоять жизни. По сравнению с тем, что он делал сейчас, то было спокойное времяпрепровождение. От быстроты зависело, удастся ли его план.
Яма становилась глубже. Когда она стала больше, чем по плечи взрослому человеку, он вылез из нее, срубил несколько молодых крепких сучьев и сделал из них колья, концы которых хорошо заострил. Он укрепил их на дне ямы, направив остриями кверху. Неуловимо быстрыми движениями пальцев он соткал грубый ковер из травы и ветвей и накрыл им горловину ямы. Затем, мокрый от пота, больной от усталости, он спрятался за остатки спаленного молнией дерева.
Он почувствовал, что тот, кто преследовал его, приближается. Он слышал чавкающий шум шагов по мокрой земле. Ночной бриз донес до него запах дорогих сигар. Рейнсфорду показалось, что противник приближается к нему с необычайной быстротой. Генерал шел теперь не на ощупь, как в первый раз, а как-то странно, торопливо бежал. Из своего укрытия Рейнсфорд не мог видеть ни противника, ни ловушки. В течение минуты он постарел на год. Потом ему захотелось кричать от радости, когда он услышал сухой треск ломаемых ветвей и падение тяжелого тела. Раздался протяжный звериный вой, острые колья выполнили свою задачу.
Рейнсфорд выскочил из своего укрытия, затем в ужасе отступил. В метре от ямы стоял человек с фонарем в руке.
— Это хорошая работа, мосье Рейнсфорд! — прокричал генерал. — Ваша западня на тигра по-бирмански стоила жизни моей лучшей собаке. Вы выиграли еще одно очко. Посмотрим, что вы сделаете против всей своры! Я возвращаюсь, чтобы отдохнуть. Спасибо за столь насыщенный вечер!..
На рассвете Рейнсфорд, спавший в густом кустарнике у болота, был разбужен шумом, который продемонстрировал ему, что у него осталось еще много неизученного в области страха… Он распознал этот далекий, слабый и неопределенный шум своры.