Искатель. 1971. Выпуск №1
Шрифт:
Старый Жозеф, который по таинственным причинам избежал ухода на пенсию, поклонился ему с видом сообщника:
— Вас дожидается инспектор Лапуэнт, господин комиссар. Как всегда по понедельникам, в приемной и просторном коридоре в этот ранний час уже собралось много народа. Несколько незнакомых лиц, среди них две или три молодые дамы — их странно было видеть здесь, — и в основном, завсегдатаи, которых часто можно встретить в уголовной полиции.
Он вошел в свой кабинет, повесил в стенной шкаф пальто, шляпу, пресловутый шарф, хотел открыть зонтик и поставить
Было около половины девятого утра. Почта ждала его на столе. Открыв дверь в комнату инспекторов, он сделал приветственный жест Люка и всем остальным.
— Скажите Лапуэнту, что я пришел.
Конечно, они немедленно начнут шептаться, что патрон встал сегодня с левой ноги, а ведь это было не совсем так. Случается, что именно те дни, когда ты ворчишь, обижаешься, вспоминаются много времени спустя как самые счастливые дни твоей жизни.
— Доброе утро, патрон!
Лицо у Лапуэнта было усталое, но глаза, покрасневшие от бессонной ночи, радостно блестели. Он прямо дрожал от нетерпения.
— Я его поймал!
— Где он?
— В закутке, в конце коридора, под охраной Торранса.
— В котором часу?
— В четыре утра.
— Он тебе все рассказал?
— Я велел принести кофе, потом около шести утра легкий завтрак на двоих, и мы болтали, как старые друзья.
— Давай его сюда.
Это была хорошая работа. Вот уже несколько лет Грегуар Бро, известный под кличкой Терпеливый, а также часто именуемый Каноником, безнаказанно действовал в чужих квартирах, никогда не попадаясь на месте преступления.
Его поймали единственный раз, двенадцать лет назад, застав на месте преступления, но, отбыв срок, он снова принялся за старое, ничего не меняя в своих привычках.
Он вошел в кабинет следом за сияющим Лапуэнтом, у которого был такой торжествующий вид, как будто он поймал самую большую в мире форель или щуку. Каноник смущенно остановился перед Мегрэ, углубленным в бумаги.
— Садись.
Комиссар спросил, дочитывая письмо:
— У тебя есть сигареты?
— Да, месье Мегрэ.
— Можешь закурить.
Арестованный был толстым парнем сорока трех лет, с двойным подбородком, носом картошкой и детским ртом. Должно быть, он был толстым с детства. Его светлая, розоватая кожа легко краснела.
— Итак, ты наконец попался?
— Да, попался.
В первый раз его арестовал сам Мегрэ, с тех пор они часто встречались и дружелюбно раскланивались..
— Ты снова принялся за старое! — говорил комиссар, намекая на очередное таинственное ограбление квартиры.
В ответ Каноник отмалчивался, скромно улыбаясь. Невозможно было ничего доказать. И все-таки, хотя не было никаких очевидных улик, сомнений не оставалось: подобные ограбления как бы носили его подпись.
Каноник всегда работал один, подготавливая каждую кражу с необычайной тщательностью и терпением. Он был человеком спокойным от природы, без пороков и страстей, с крепкими нервами.
Большую часть времени он проводил
Затем в один прекрасный день в уголовной полиции раздавался телефонный звонок какой-нибудь знаменитости, актера или кинозвезды, которые, вернувшись из Голливуда, Лондона, Рима или Ниццы, находили свою квартиру ограбленной.
Мегрэ не нужно было дослушивать до конца жалобы пострадавших. Он сразу спрашивал:
— Холодильник?
— Пуст.
Домашний бар был также пуст, кроме того, можно было быть уверенным, что на кровати спали и пользовались пижамой, халатом и домашними туфлями хозяина дома.
Это и было «подписью Каноника» — привычкой, появившейся с самого начала его «деятельности». Возможно, прежде он действительно голодал и нуждался в теплой постели. Убедившись, что квартира осталась пустой на несколько недель, что в ней нет слуг, что консьержке не поручили ее проветривать, он проникал в нее без отмычек, ибо ему были известны тайны всех замков.
Очутившись на месте, он не спешил складывать вещи, драгоценности, картины, безделушки, а располагался надолго, вернее на то время, которое было необходимо, чтобы прикончить все съестные припасы.
Случалось, что после его пребывания обнаруживали до тридцати пустых консервных банок, а также изрядное количество пустых бутылок. Он читал книги. Он спал. Он блаженствовал в ванной и при этом никогда не возбуждал подозрения соседей.
Затем он отправлялся к себе домой и снова возвращался к своим повседневным привычкам. По вечерам он посещал подозрительный бар на авеню де Терн, где играл в белот. [1] Завсегдатаи бара относились к нему с уважением, хотя и несколько недоверчиво, потому что он всегда работал один и никогда не рассказывал о своих подвигах…
1
Карточная игра.
— Она вам позвонила или написала?
Он задал этот вопрос с той грустью, которая напомнила Мегрэ его собственное недавнее настроение.
— О чем ты спрашиваешь?
— Вы сами знаете, месье Мегрэ. Без нее вам бы меня не поймать. Ваш инспектор (он повернулся к Лапуэнту) караулил на лестнице еще до моего прихода, и я думаю, что его коллега стоял на улице. Не так ли?
— Да, так.
На самом деле Лапуэнт провел не одну, а две ночи на лестнице дома в Пасси, в котором находилась квартира некоего месье Элевара. Этот Элевар уехал в Лондон на две недели. В газетах сообщали о его отъезде в связи с договором, который он заключил на постановку фильма с участием знаменитой кинозвезды.