Искатель. 1971. Выпуск №1
Шрифт:
На всякий случай время от времени Лиля меняла курс, чтобы запутать след, если по радио вдруг сообщат об истребителе. Наконец она развернулась на сто восемьдесят градусов и взяла курс по направлению к линии фронта, в сторону аэростата. Впереди видна была «колбаса», продолговатая, отлично освещенная розоватыми лучами заходящего солнца. Предвечернее небо было чистым, без единого облачка, и Лиле вдруг подумалось, что, может быть, она уже никогда больше не увидит ни этого глубокого синего неба, ни солнца… Но только на мгновение пришла ей в голову такая мысль.
Неожиданно Лиля увидела группу «мессершмиттов» на большой высоте, которые, видимо, шли на задание. Их было девять. Сердце тревожно екнуло: заметят или нет? Вражеские истребители летели в том же направлении, что и Лиля, и она постаралась быстрее изменить курс так, чтобы увеличить расстояние до них и уйти в сторону. Девятка «мессершмиттов» продолжала спокойно следовать на восток. С опаской поглядывая на них, Лиля снова повернула в сторону аэростата.
Она летела, стараясь незаметно подкрасться к аэростату. Затем, подойдя к нему близко, резко взмыла свечой кверху и, уже не страшась никакого обстрела, на глазах у противника атаковала его, выпустив по «колбасе» длинную очередь из пулеметов и пушки. От «колбасы» отлетел в сторону большой кусок.
— Есть колбаса на ужин! — воскликнула Лиля, увидев, как аэростат сник, покорежился и жалким бесформенным комком стал опускаться на землю.
Фашисты открыли огонь с некоторым запозданием. Вокруг самолета появились белые дымки разрывов. Они становились все гуще, тесно окружая самолет, и Лиля чувствовала, как стучали по обшивке крыла осколки… Скорее, скорее!.. Она уходила на восток, меняя курс и высоту, постепенно удаляясь от зениток. «Нет, теперь поздно стрелять! Теперь дело сделано: «колбасы» больше нет!»
Внизу извивалась змейкой траншея: передовая…
С победой возвращалась Лиля домой, уничтожив злополучный корректировщик. Подойдя к аэродрому, она низко пролетела над стартом, над стоянкой, где стояла Инна и махала ей рукой, и «закрутила» высший пилотаж — каскад бочек, петель, переворотов. Ее быстрый ЯК, гудя и завывая, вихрем носился над аэродромом, рисуя замысловатые фигуры, и, хотя это считалось «хулиганством», за которое летчиков наказывали, Лиля не боялась: задание было выполнено, и она не сомневалась, что командир простит ей.
Зарулив самолет на стоянку, она выключила мотор, быстро выбралась из кабины и радостно объявила, повторив те же слова, что и в полете:
— Есть колбаса на ужин!
— Правда, Лиля? Сбила! Я так и знала, — воскликнула Инна. — Честное слово, я была уверена, что так и будет!
— Профессор, отметь это в своих трудах!
Лиля подставила разгоряченное лицо ветру и, постояв так несколько секунд с закрытыми глазами, чтобы немножко освежиться и успокоиться, пошла через поле к землянке.
Баранов ждал ее наверху. Рядом с ним стояли замполит Галкин, Соломатин, одетый к вылету, и еще несколько летчиков. Они переговаривались между собой, глядя на приближавшуюся Лилю, а Баранов то и дело поправлял ремень и почему-то был
Она чуть замедлила шаг, все еще не веря в то, что Баранов станет сейчас отчитывать ее при всех… Ведь она выполнила задание… Трудное… Конечно же, нет! И Лиля бодро шагнула навстречу Баранову, остановилась и доложила:
— Товарищ командир полка, задание выполнено! Вражеский корректировщик сбит и упал на землю!
Она с надеждой всматривалась в глаза Баранову, который продолжал оставаться серьезным, как будто готовился сообщить ей что-то очень важное. И действительно, откашлявшись, он поправил зачем-то пилотку и вдруг торжественно произнес, заметно сдерживая волнение и поэтому окая сильнее, чем обычно:
— Поздравляю, Литвяк! От всей души поздравляю!
Лиля вскинула брови: почему это он так торжественно, так взволнованно? Нет, это не за «колбасу», тут что-то другое. Что же?.. Она вопросительно взглянула на Соломатина, который, прищурив глаза, чуть-чуть улыбался ласково и в то же время загадочно. Лиля поняла, что ее ждет что-то приятное.
— Пришел приказ о награждении вас орденом Красного Знамени, — продолжал Баранов.
Вот оно что! Лиля слегка покраснела: ей было приятно услышать это. Она снова бросила взгляд на Соломатина, который теперь широко и радостно улыбался.
— От себя лично я выношу вам благодарность за успешное выполнение задания. За сбитого корректировщика. Спасибо, Лиля! Мы все гордимся тобой.
Баранов крепко пожал ей руку.
А спустя час в полк была передана радиограмма от наземного командования, в которой сообщалось, что фашистский аэростат сбит и смелого летчика командование награждает именными часами.
— Во, Лилька, отхватила себе часы! — говорила Катя, радуясь успеху подруги, — И как это у тебя получается? Полетела — и сразу сбила! А тут летаешь, стараешься, а часов никто не дает…
На аэродром Лиля пришла раньше назначенного времени, чтобы успеть встретиться с Лешей, который в этот день должен был улететь на некоторое время в тыл за новыми самолетами для полка. Машина из дивизии могла приехать за ним сразу же после обеда, и она боялась, что тогда они не успеют попрощаться, потому что как раз в это время ей предстояло вылететь на боевое задание.
В тылу Леша собирался провести неделю, получить самолеты и затем вместе с группой летчиков перегнать эти самолеты в полк. Он мечтал в течение этой недели хоть на денек заглянуть домой, в родную Калугу, где уже давно не был. Радуясь Лешиной поездке, Лиля вместе с ним волновалась, как будто не он, а сама она отправлялась в путь.
На стоянке тихо шумел бензозаправщик: Инна заливала горючее в баки, Лиля подошла к самолету и, словно поздоровавшись с ним, погладила рукой блестящее, нагретое солнцем крыло. Затем, повернувшись к Инне, спросила как бы между прочим: