Искатель. 1971. Выпуск №1
Шрифт:
— Да. Моего инспектора нет наверху?
— Он уже давно ушел. Держите!
Не дожидаясь, когда он поднимется, она бросила ему шляпу и, пока Мегрэ наклонялся за ней, Катрин плюнула вниз.
Адвокат с ними не пошел. Дождь, все такой же унылый и холодный, разогнал толпу любопытных, и перед подъездом осталось лишь несколько зевак, которых удерживал на расстоянии
— Вы возвращаетесь на набережную Орфевр? — спросил следователь, открывая дверцу своего автомобиля.
— Еще не решил. Я подожду Жанвье, он где-то здесь поблизости.
— Зачем вам его ждать?
— Потому что я сам не вожу машину, — простодушно ответил Мегрэ.
— Может быть, я вас подвезу?
— Спасибо. Я предпочитаю подождать и немножко подышать воздухом этого района.
Он предвидел, что следователь по дороге начнет задавать различные вопросы, станет возражать, давать советы, призывать к осторожности и сдержанности.
— Я просил бы вас, господин комиссар, позвонить мне около двенадцати и вообще держать меня в курсе событий. Я намерен тщательно следить за этим делом.
— Я понял вас. До свидания, господин следователь.
Любопытные разглядывали их. Женщина, которая куталась в черную шаль. Вполголоса сказала своей соседке:
— Посмотри, это знаменитый Мегрэ.
— А молодой?
— Не знаю.
Мегрэ, подняв воротник, зашагал по тротуару. Он прошел метров пятьдесят и увидел Жанвье, который делал ему знаки, стоя в дверях бистро под вывеской «Для приятелей с набережной». В бистро никого не было, кроме хозяйки за стойкой. Эта толстая растрепанная женщина все время заглядывала в раскрытую дверь кухни, следя за кастрюлей, стоящей на плите: и распространяющей сильный залах жареного лука.
— Что будете пить, патрон? Я уже выпил стакан грога. В такую погоду легко подцепить грипп.
Мегрэ тоже заказал грог.
— Ты что-нибудь нашел?
— Пока ничего. Уходя, я опечатал двери спальни.
— Ты звонил доктору Полю?
— Он еще не кончил вскрытие. Правда, один из его ассистентов сказал, что в желудке найдено известное количество алкоголя. Они должны установить его количество и в крови.
— Больше ничего?
— Они извлекли пулю, пошлют ее на экспертизу. По мнению доктора, это очень маленький калибр. По-видимому, 6,35. А что вы сами обо всем этом думаете, патрон?
Хозяйка бистро вышла на кухню и теперь помешивала в кастрюле огромной деревянной ложкой.
— Я предпочитаю другое дело…
— Например, Каноника?
— Да. Такие, как он, по крайней мере не убивают.
— Вы не очень-то верите в их историю с ограблением.
— Конечно, не верю.
— Я тоже. Эксперты, как ни старались, не нашли никаких отпечатков ни на окне, ни на приставной лестнице.
— Убийца мог быть в перчатках.
— Я осмотрел верхнюю часть стены.
— Ну и что?
— Весь край утыкан осколками бутылочного стекла. В одном месте, недалеко от дома, они раздавлены. Я велел сделать снимки.
— Для чего?
— Вы знаете, что грабители этого сорта обычно тщательно подготавливаются к делу. Если они знают, что край стены утыкан осколками, то запасаются старым мешком или доской. Они и стекла выдавливают аккуратно.
— Ты спрашивал соседей?
— Они ничего не слышали. Все повторяют одно и то же: поезда так адски грохочут, что нужны годы, чтобы к этому привыкнуть. Так как я заметил, что на окнах второго и третьего этажа нет ставен, я порасспросил речников, вон с той баржи, видите, ее сейчас разгружают. Хотел узнать, может, кто, из них видел свет в окнах после полуночи. Но, как я и думал, все они спали. Эти люди рано ложатся спать и встают очень рано. Однако жена речника сообщила мне одну подробность, довольно занятную. Сегодня ночью рядом с ними стояла на причале бельгийская баржа, она ушла рано утром. Эта баржа называется «Нотр-Дам», она ушла на мукомольный завод в Корбэй. Вчера на ней праздновали день рождения хозяина. Люди с другой баржи, тоже бельгийской, которая стояла выше по течению, провели часть ночи на борту «Нотр-Дам». Среди них находился какой-то тип с аккордеоном.
— Ты узнал название другой баржи?
— Нет. По словам женщины, она тоже ушла утром.
Мегрэ подозвал хозяйку и расплатился за два грога.
— Куда теперь направимся? — спросил Жанвье.
— Объедем сначала вокруг квартала. Мне бы хотелось кое-что отыскать.
Маленькая черная машина прошла всего несколько сот метров по соседним улицам.
— Стой! Это здесь.
Они увидели длинную стену, незамощенный двор, деревянные кирпичные строения с отверстиями, как в сушильнях для табака. Над воротами было написано:
«Ф. Зюбер. Шкуры и кожи».
А ниже более свежей, агрессивно-желтой краской добавлено:
«Давид Гиршфельд, преемник».
Жанвье, который был не в курсе дела, не снимал ногу со сцепления.
— Дойная корова Ляшомов вот уже шесть лет, — пробурчал Мегрэ. — Потом объясню.
— Вас подождать?
— Конечно. Это займет несколько минут.
Он легко нашел здание конторы, так как это слово крупными буквами было написано на дверях самого маленького строения, скорее барака. Внутри, около печки, похожей на ту, которая когда-то стояла в кабинете Мегрэ, сидела машинистка и энергично стучала на машинке.
— Месье Гиршфельд у себя?
— Нет. Он на бойне. Вы по какому вопросу?
Мегрэ показал свой служебный значок.
— Вы служили в этой фирме при жизни месье Зюбера?
— Нет. Я начала работать у месье Гиршфельда.
— Когда месье Зюбер передал свое дело?
— Немногим более года тому назад, когда он ложился в клинику.
— Вы его знали?
— Да. Акт продажи печатала я.
— Он был очень стар?
— Трудно было определить его возраст, он был уже давно болен и страшно исхудал. Костюм на нем буквально болтался, а лицо было таким бледным, как вон та стена.
— Вы когда-нибудь видели его дочь?
— Нет. Я о ней только слышала.
— При каких обстоятельствах?
— Когда обсуждали условия продажи, было ясно, что месье Зюбер не обольщался на счет состояния своего здоровья. Он знал, что ему осталось жить всего несколько месяцев, самое большее — год. Врач ему об этом прямо сказал. Вот почему формально он предпочел дарственную запись, оставив себе только необходимую сумму для оплаты клиники и врачей. Это помогло избежать огромных расходов по налогу на наследство.