Искатель. 1975. Выпуск №3
Шрифт:
— Похоже, что-то стряслось, — отметил Лебедев. — Видимо, начнут подтягивать.
Оба старые, кадровые офицеры, они хорошо знали, что стоит за этим словечком «подтягивать», и потому майор Лебедев предложил:
— Давай-ка возвращайся. Начальство любит в подчиненных верхнее чутье. Чтобы каждый не только сам разбирался в обстановке, но еще и начальству подсказывал.
Маракуша поехал в разведотдел. Лебедев проводил его взглядом и понял, что с непривычки он устал, что позвонки еще побаливают и рана под бинтом не только чешется по краям, но и ноет. Но все это уже терпимо. Он действительно выздоравливал.
Матюхин
Меньше всех ворчал Гафур Шарафутдинов. Он впервые попал в крупный штаб. Обилие офицеров — чистеньких, подтянутых и страшно озабоченных — смутило и подавило его. Он даже на сержантов и рядовых смотрел несколько заискивающе — такие они были стройные, строгие и парадно-чистые. Уже усвоивший первую заповедь разведчика — умей видеть и запоминать, — Гафур даже подсчитал, что всей этой массы красивых и, видимо, умных людей хватило бы на батальон. А может, и на два. И это его не огорчило, а, наоборот, успокоило: есть кому думать и о нем. Потому он и не сомневался, что в свое время найдется тот, кто о нем позаботится и покормит.
И Гафур не ошибся. К сараю подскочил подпорченный пулями диверсантов «виллис» Лебедева, и шофер приказал разведчикам погрузиться, а затем отвез их к офицерской столовой.
Разведчиков кормили в маленьком закутке, именуемом генеральской комнатой, потому что именно в ней кормили заезжих, не слишком важных генералов и полковников. Важные питались на дому у тех, к кому они приехали. Кормили с душой, то есть много и жирно: на складах что для генералов, что для рядовых имелись одни и те же продукты. Старшая официантка признала в сдержанном, пожилом Грудинине главного и предложила водки.
— Нет, ни в коем случае, — слишком поспешно ответил Матюхин, и эта поспешность не понравилась.
А уж после этого не нравилось все: и ночной выезд, и безделье, и даже жаркий, но несколько пряный в преддверии увядания августовский день. И даже то, что Матюхину так и не дали поесть как следует, а вызвали к начальству, тоже не понравилось: одно к одному, не так, как всегда.
Только Гафуру все нравилось и все вызывало острый интерес.
Полковник Петров встретил младшего лейтенанта Матюхина хмуро.
— К выполнению задания готовы?
Андрея несколько покоробила насупленность полковника, его тон, и, наверное, поэтому он ответил несколько отчужденно:
— В зависимости от задачи.
— То есть как это в зависимости?.. Разведчик обязан всегда находиться в полной боевой.
Не те слова… Не те… Пусть правильные, но не те и не так сказанные. И Андрей отвел взгляд и промолчал.
Полковник Петров был слишком занят в эти часы, чтобы уловить настроение младшего лейтенанта, понять, что не так бы следовало его встретить. Матюхин был всего лишь один из нескольких, кто в эти дни уйдет или попытается уйти за линию фронта, и потому вдаваться в тонкости настроений и отношений полковнику было просто некогда. И все-таки он почувствовал, что взял не тот тон и не так встретил младшего лейтенанта.
— Садитесь, — не предложил, а еще приказал он и некоторое время молчал, чтобы выгадать время для внутреннего перенастроя.
И когда Матюхин уселся, стараясь не смотреть на стол с документами и картами, Петров справился с собой. Его широкое лицо расправилось, и даже лысинка заблестела мягче, доброжелательней.
— Нам стало известно, что сегодня ночью задержанные шпионы собирались прорываться вот здесь. — Петров показал на карте место прорыва, и Матюхин, нагибаясь к карте, подумал: «Нам-то это давно известно». — Очевидно, сегодня ночью противник попытается вклиниться в нашу оборону, — Матюхин слушал полковника, разбираясь в карте, и наконец узнал ту самую лощинку, по которой он ползал накануне, — и пропустить через себя шпионов. Позднее противник, может быть, отойдет, а может быть, и попытается закрепиться. Но так или иначе может завязаться бой. Уяснили обстановку?
— Так точно. Но закрепиться ему будет трудно — над лощиной…
— Сейчас не в этом дело. Кому нужно — занимается этим вопросом. Нам важно уяснить следующее. Если противнику удастся достигнуть нашей обороны и даже вклиниться в нее, то несколько смелых разведчиков могут воспользоваться сложностью ночного боя и просочиться через линию обороны противника. Как вы на это смотрите?
— Вариант возможный. Следовало бы только заранее выдвинуться вперед, замаскироваться и пропустить противника через себя.
— Думаете, это реально?
— Я знаю эту лощину. Бурьян сейчас высокий, кое-где есть кустарники… так что можно, если… если своя артиллерия не накроет.
— Может быть, вы сейчас же съездите к лощине и подберете место?
— Опасно, товарищ полковник. Подходы неважные. Рисковать следует только один раз.
— Понятно. Вот к этой задаче вы лично готовы?
— К переходу — да. Думал. А что выполнять на той стороне?
Петров замялся только на мгновение: не мог же он сказать младшему лейтенанту, что без командующего он не может уточнить задачу. А командующий еще не приезжал. В иной обстановке, при другом стечении обстоятельств полковник никогда бы не позволил себе спешить. Но внезапно родившаяся идея — перебросить своих как бы вместо немецких разведчиков — требовала быстрых решений. Петров понимал Матюхина — от задачи в тылу зависит и снаряжение, и тактика действий, и многое другое. Но ведь придет задача, придет… К вечеру все станет понятным. Как только вернется командарм.
Полковник встретился взглядом с Матюхиным. Ему понравился прямой взгляд темно-серых маленьких, глубоко сидящих глаз младшего лейтенанта. Они не забегали, не уклонились. По-видимому, характер твердый и решительный. И лицо у младшего лейтенанта тоже понравилось полковнику — худощавое, с крепкими «плитами»-скулами, прямым носом с нервными, тонкими ноздрями. Подбородок скорее квадратный, чем овальный, но не тяжелый. Обычно такие подбородки бывают у людей с сильной волей, но не упрямых, а гибких, умеющих изменять тактику в зависимости от обстоятельств.