Искатель. 1976. Выпуск №6
Шрифт:
– И у меня сердце шерстью не поросло… Только к чему травить душу-то?
– Я сказал, будем ждать,!
– резко бросил инспектор.
– По мне, хоть год!
– разозлился Женька и сел на камень.
Лодка с обломанной кормой наскочила на окатанный валун, въехала на него и накренилась. Воздетая рука Федора запрокинулась. И Лариса увидела, как тело его стало выскальзывать из-под банки, а ноги Федора, обутые в сапоги, погрузились в поток.
Пичугина вышла из оцепенения, затопталась на месте, не
Какое-то мгновение ее занимала мысль:
«Я его могла и не видеть… Не видеть ничего…»
Но тут же она громко, во весь голос, закричала сама себе, подбадривая и принуждая себя пойти на этот двойной риск:
– Стерва! Стерва, плыви, выручай! Из-за тебя он погибает на пороге!
Лариса еще не знала, каким образом она будет действовать. Однако прежде всего следовало добраться до Федора. Если Лариса не успеет и тело его выскользнет из-под банки через разломанную корму в поток, то, даже будь сейчас еще живым, захлебнется. Тогда всякая ее попытка выручить Сергунькиного отца заранее обречена. Федор и так, поди, нахлебался воды, когда моторка ухнула в вымоину за перепадом. Ведь Лариса сама мучилась в водовороте едва не минуту, а у нее были открыты глаза, и она помогала себе как могла.
Разбитая корма накренившейся на окатыше лодки покачивалась на пульсирующем напоре потока. Безжизненное тело Федора с каждым покачиванием все больше сползало в воду.
«Может, он уж мертв?
– мелькнуло в мозгу.
– Чего ж рисковать ради мертвого… - Но- тут же Лариса усилием воли прогнала эту мысль.
– Все равно выручай, паскуда! И не твое дело жив он или нет! Выручай! Любой ценой выручай! Остальное потом!»
Она ухватилась за корму оморочки и шагнула в поток. Но, прежде чем он подхватил и понес ее, Лариса успела прикинуть, как ей ловчее и удобнее подобраться к Федору. Решив выручить его во что бы то ни стало, она уже не думала о себе, и мысли ее занимало одно: успеет ли она к полуразбитой лодке вовремя, сумеет ли точно подойти к огромному окатышу-валуну, не пронесет ли ее мимо? Ведь она не сможет возвратиться к камню, если проскочит.
Держа легкую берестянку перед собой, Лариса соскользнула в реку. Нос оморочки тут же потащило потоком вниз, под бурун, образовавшийся от завихрения воды. Тогда, тяжестью всего своего тела нажав на корму, Лариса вздыбила острый форштевень лодки. И клокочущая пена, вместо того чтобы подмять оморочку, уволочь ее в глубину, собственной же силой перетащила берестянку и Ларису через свой горб.
Почувствовав - она в силах хоть немного, хоть кое-как управлять движением лодки на поверхности стремнины, Лариса направила берестянку чуть наискось бешеного течения. Оно стало как бы послушным Ларисе.
Оморочку с ходу вынесло на окатыш справа от полуразбитой лодки. Лариса стала на камень. Быстрая вода лишь по щиколотку заливала ее ноги. Зажав меж колен упругие борта берестянки, чтоб ее не унесло, Лариса ухватила Федора за плечо, за ватник и принялась вытягивать из-под банки. Мокрый, набухший ватник налез на голову егеря и был тяжел. Подтащив Федора к борту, Лариса стянула с него ватник и отбросила в сторону. Тогда Лариса увидела глубокую рваную рану на затылке.
– Как же это ты, спасатель, опростоволосился?
– бормотала Лариса, подтягивая щуплое тело Федора к оморочке.
– Перевязать тебя нечем. Сердце-то бьется? Стучит потихоньку. Может, очнется… О, веревка в лодке. Пригодится…
В немолчном гуле, шипении и плеске потока она едва слышала сама себя.
Она уложила егеря в оморочку, хотела подложить ему под голову ватник, да тот уплыл. А пока Лариса поудобнее пристраивала Федора, все еще находившегося без сознания, в тесную даже для него берестянку, поток смыл с валуна лодку с обломанной кормой. Лариса только рукой махнула ей вслед.
– Вот так, Федор, - приговаривала вслух Пичугина, словно егерь слышал ее.
– Теперь думать станем, как дальше идти. Очнулся бы ты, а? Присоветовал чего… Ладно, лежи. Лишь бы нам остаток пути живыми пройти. Теперь я больше за тебя отвечаю, чем за себя. Вот так-то, Федор…
Затем Лариса привязала к острой, как и нос, корме оморочки веревку.
– На всякий случай… - бормотала она.
– Кто знает, как дело обернется. Потом некогда будет.
Считая приготовления к переходу законченными, она выпрямилась и снова, будто в первый раз, огляделась. Ее опять поразило круто и косо наклоненное русло пенной от бешенства реки. Оно все состояло из водоворотов, завихрений, и потому что каменистое дно отбрасывало поток, казалось, вода течет вспять, а не вниз по наклонному ложу. У скалистого крутого поворота река будто скатывалась набок, взгляд замечал это отчетливо. Там, у отбойного берега, где явно находилось самое глубокое место, а поток особенно стремителен, высокие волны с силой ударяли о скальный берег и выглядели морскими.
– Нас как раз туда и потянет, - снова проговорила Пичугина, едва слыша свой голос.
– Нельзя нам в ту сторону. А как же быть? Если от валуна к валуну перебираться? Выйдет ли? Оморочка теперь тяжелая. Вряд ли я смогу управлять ею хотя бы немного… Тяжелую оморочку понесет - только держись!
Она снова и снова приглядывалась к ухабистой, крутой и наклоненной водной дороге меж высоких скальных берегов. Лариса пыталась найти если не тайну, то хоть секрет этого хаотичного движения, который позволил бы ей надеяться, только надеяться на благополучный исход ее теперешней схватки с порогом. Главное состояло в том, чтобы провести оморочку с Федором подальше от отбойного берега. Хрупкая берестянка не выдержит столкновения с острыми челюстями прибрежных камней, и тогда спасти Федора она уже никак не сможет.
Лариса немного успокоилась, почувствовала холод и воды и ветра, который тихо и неслышно тек меж скал, поежилась. После долгого, пристального и, казалось, бессмысленного глядения вдоль мелководного берега с более медленным течением она отметила одну особенность, не особенность, но радостную для себя закономерность: если отталкиваться от валунов в сторону скал на мелководье, то можно приблизительно рассчитать траекторию движения лодки в потоке - он же виден на глаз - и направлять ее от валуна к валуну, от скального обломка к скальному обломку. Она прикидывала и рассчитывала про себя движение лодки несколько раз. Наконец Лариса уверила себя: этот единственный шанс стоит испытать.