Искатель. 1977. Выпуск №6
Шрифт:
Он живо представил своих сверстников, с завистью поглядывающих на станичного атамана, то есть на него, и ревнивые взгляды девчат на его Зойку… «Чтой-то она мне в голову влезла! Аль влюбился?»
Через открытую дверь, сквозь монотонный шум падающих капель донеслись звуки, похожие на шаги.
Федька с тоской заерзал на месте. Взглянул в окно, но вылезать на дождь не хотелось, и он поглубже залез в печь.
Шаги послышались ближе, и вскоре в баню вошли двое мужчин.
— И на что ты меня сюда завел? Что на улице, что тут. Это не крыша, а одно название…
— Извини, дорогой, — отозвался армянский акцент.
Другой голос насмешливо предложил:
— Давай в печь залезем?
Федьку аж в жар бросило при этих словах. Вцепился обеими руками в наган. Однако армянин отказался.
— Сажа, а мне нельзя пачкать свой атаманский костюм.
— Не глупи, Овсепян! Тебя ж ее казаки ухлопают, как только пикнешь об атаманстве!
— Э-э-э… Это я и без тебя знаю! Скажи, что Ропот говорит?
— Приказал сидеть неделю здесь.
— И Маруся приказала дрыхнуть ровно столько же.
— Она баба толковая, — задумчиво проговорил второй собеседник. — У Андрея Филиппыча на нее особые надежды… Как вербовка?
— Это, думаю, лучше, чем у вас. В каждой станице есть подходящие люди… Токо как бы Марусю нам не потерять…
— А что случилось?
— Днем одного коробочника поймали. И что ты думаешь?… Он оказался мужем Маруськи!..
— Ну и что? — озабоченно спросил второй.
— Сразу все к черту — и с ним в постель!
— А до этого не баловала ни с кем?
— Ты что! Убьет, только сунься!
С минуту длилась пауза. Посланец Ропота о чем-то размышлял. Закуривая, долго возился с промокшим огнивом, вышибая снопы искр из кремня.
Когда он прикуривал, Федька успел разглядеть кончик самокрутки да промокшую черную бурку.
— Дело и впрямь плохо. А что за мужик?
— По одежде оборванец, а лицо… Умное лицо. Она предложила ему стать атаманом — отказался!
— Вот как! Интересно… Голодранец бы не отказался.
— И я так думаю…
— А может, пужливый какой? Как звать, не узнал?
— Сергей Волох.
— Как? Волох?… Не может быть! Это комиссар большевистского полка! — У незнакомца чуть не вылетела из рук поднесенная ко рту цигарка. — В жизни не поверю, чтоб комиссары на такое дело отважились!
— Чепуха какая-то! — растерянно согласился с ним Овсепян. — Какой комиссар пойдет в такую ловушку?
— То-то и оно… Я сейчас смотаюсь к Ропоту, а днем наведаюсь. Ты с него глаз не спускай, чтоб не удрал. Да, чтоб ни один волосок с его головы не упал: он когда-то большой друзьяк Ропота был. Мало ли что Филиппыч прикажет… Понял?
Оба вышли, оставив Федьку в полной растерянности. Что делать? Комиссар Волох в опасности, его нужно спасти! Нужно успеть к своим раньше незнакомца, отправившегося к Ропоту. Нужно предупредить комиссара! Но как?… Нужно еще дожидаться Илью, своим ходом, через ближние и дальние дозоры добираться до коней… Холодный пот прошиб юного разведчика, тряс озноб от нетерпения и собственного бессилия. Он, забыв об осторожности, несколько раз вылетал из бани, суматошно бегал по заброшенному саду и злой, еще более нетерпеливый, возвращался обратно. Выскакивая в очередной раз, он столкнулся в дверях предбанника с Ильей, тот передал ему приказ комиссара. Федька, в свою очередь, поведал о только что услышанном. Илья, привыкший в разведке ничему не удивляться, выслушал внимательно и молча. Когда Федька кончил свой рассказ, лаконично приказал:
— Так и доложишь.
— А как же комиссар?
— Это от тебя зависит. Я сегодня попытаюсь что-нибудь сделать, чтоб предупредить. Торопись. Я провожу.
Уже расставаясь в степи, Федька вспомнил о Зое.
— Илья, в поповском доме живет девчонка-батрачка… Беленькая такая… Зойкой зовут. Может, она пригодится? Скажи, Федька, мол, передал…
Илья, чувствуя его смущение, невольно ухмыльнулся.
— Ну и ловкач ты, парень! Уже и девку подцепил… Ладно, потом расскажешь.
Надежды, что комиссар снова выйдет в сад, не было. «И она его больше от себя не отпустит сегодня… Да он ничего и не подозревает», — подумал Илья. Однако действовать нужно было немедленно. Но как предупредить его, чтоб наверняка?… Может, дед? Да, надежда была только на деда: только он мог помочь в данной ситуации. Но с кем сейчас господин бывший урядник? От этого зависело многое…
Илья толкнул дверь, и она легко подалась, распахнувшись бесшумно. Дед не закрыл — значит, ждет. С минуту постоял в сенцах: почему-то захотелось уйти. Но надеяться больше было не на кого. Только дед мог предупредить комиссара. Илья нащупал ручку двери и, чуть поколебавшись, резко рванул на себя.
Струя свежего воздуха ворвалась в комнату: замигал огонек лампадки под иконой, взвилось и осело пламя в лампе на простенке, заколыхалась старенькая ситцевая занавеска, отделяющая кухонный закуток. В комнате все как и двадцать лет назад, только еще больше постарело и обветшало. Гнилые доски пола пронзительно взвизгнули и заскрипели под ногами, давно осыпалась штукатурка на печи, и от всего жилища веяло гнилью и унынием.
— А-а-а, внучек! — Дед свесил голову с печи. Его желтые совиные глаза были бесстрастны. — Входи, входи. Аль не домой пришел?
Илья сделал два шага вперед и замер. Из горницы на него глядело дуло винтовки, которую держал в руках невысокий чернобородый казак в промокшей черкеске. Илья напрягся, цепко впился взглядом в казака, ловя каждое движение, готовый воспользоваться любой его оплошностью. Но тут краем глаза заметил, как качнулась занавеска закутка, за спиной предательски скрипнула половица. Он расслабился, поняв, что не вырваться сейчас отсюда. Глянул на деда, но лицо его ничего не выражало.
— Ого! Никак это твои телохранители? — весело спросил он. — Вот не думал, что тебя в сотники произвели!