Искатель. 1980. Выпуск №6
Шрифт:
Лебволь остановился на понедельнике потому, что в этот день, в ночь на вторник, доктор Штайниц намеревался провести в своей главной операционной заключительные опыты над военнопленными. Лебволь знал уже о полигонных испытаниях. Эксперимент, по словам Нушке, превзошел все ожидания. Для устранения незначительных погрешностей Штайницу требовалось недели две, после чего «чудо-оружие» будет готово к действию. Видимо, ночным опытом он хотел ликвидировать эти «погрешности», чтобы потом уже обо всем доложить в Берлин.
Эта ночь была самой подходящей, другой
С собой Лебволь брал ящики с рассадой лучших цветов из сада дядюшки и садовника Форрейтола, который поможет разбить новые клумбы. Выехать должны были на двух машинах, и Лебволь деликатно намекнул баронессе, что поскольку есть свободные места, то она могла бы послать с ними своего специалиста по животноводству. Баронесса ухватилась за эту мысль и через Эрну обратилась с просьбой к доктору Штайницу отпустить зоотехника Ладушкина для осмотра ее прусских ферм. Сама баронесса намеревалась выехать днем раньше, завернуть по делам в Берлин и первой прибыть в имение, чтобы подготовить его к встрече дорогих гостей.
Все остальное брала на себя Эрна. И сделала она это блестяще, уговорив отца отпустить ее с Лебволем в гости к баронессе, где они думают потом провести свой медовый месяц…
Утром, как и условливались накануне, черный «мерседес» привез Эрну в Вальтхоф. Каково же было удивление Лебволя, когда вместе с ней из машины вышел Штайниц. Оказалось, что его и Шмидта срочно вызывали в рейхсканцелярию на доклад к Гитлеру.
Первой мыслью Лебволя было перенести операцию. Ведь главный бактериолог рейха ускользал от возмездия. Но тогда следовало отменить и поездку с Эрной. Не насторожит ли это Грюндлера, следящего за каждым его шагом? И он решил ничего не менять.
В последний раз Лебволь отправился в бактериологическую лабораторию. Ладушкин со своим помощником возились возле свежевыкрашенных красных и зеленых кормушек, утром привезенных из мастерской баронессы. По его взгляду Лебволь понял, что все в порядке.
В лаборатории дежурил Лаутербах, и Лебволь зашел к нему. Юрген за последнее время резко сдал, стал худ и бледен.
— Вы редко у нас бываете, — сказал Лебволь. — Регина обижается.
— Фрейлейн очень умная девушка. Она поймет меня.
— А вот и не поняла! — Он приблизился к Юргену, доверительно прошептал: — В полночь
Лебволь пожал руку пораженному такой откровенностью Лаутербаху и вышел. Прежде чем направиться в Вальтхоф он вновь завернул в виварий. Новые кормушки уже стояли на рельсах.
— Поторопитесь! Скоро выезжаем, — сказал Лебволь зоотехнику.
Ладушкин в последний раз взглянул на красные кормушки, снаряженные взрывчаткой. Возле них по-хозяйски суетился расторопный Лукашонок.
— Ну, мне пора, — выдохнул Ладушкин, чувствуя, как спазма подступает — к горлу.
— Идите, идите, Федор Иванович, — шепнул в ответ Лукашонок. — Все будет как надо.
Ладушкин незаметно тронул Лукашонка за руку.
— Прощай, Коля!
— До свидания! — прошептал Лукашонок. — Все будет как надо. До свидания…
Лебволь и Ладушкин рассчитали все. Взрывчатка надежно была спрятана под задним сиденьем легковой машины и замаскирована в цветочных ящиках, которые вез сопровождающий их грузовичок. Часовые механизмы установлены на 18 часов 30 минут. После взрыва они с Ладушкиным уйдут в леса, будут пробиваться к литовским партизанам. Эрну Лебволь тоже хотел взять с собой, но Ладушкин категорически возразил. Договорились, что они «потеряют» ее где-нибудь неподалеку от селения в Восточной Пруссии. Чтобы девушка не заблудилась.
Для Лебволя Эрна была не просто дочерью отъявленного фашиста, в той или иной степени разделяющей взгляды отца, а прежде всего человеком, маленьким, запутавшимся, совсем не разбирающимся в сложной обстановке.
Да, все продумали до мелочей — время движения, направление, скорость, привалы, выбрали даже место, где должен был произойти взрыв. Непредвиденной оказалась «забота» оберштурмбанкфюрера Грюндлера, распорядившегося дать дочери и будущему зятю доктора Штайница «почетный эскорт» в составе оберштурмфюрера СС и двух эсэсовцев. Их подсадили на контрольно-пропускном пункте при выезде из запретной зоны.
И вот теперь оберштурмфюрер сидел сзади на килограммах взрывчатки и безмятежно кокетничал со смеющейся Эрной, легкомысленно поигрывая перчатками, а двое его помощников ехали в грузовике вместе с Ладушкиным. Всматриваясь в бегущую под машину асфальтовую ленту дороги, Лебволь мучительно думал о неожиданных пассажирах и старательно поддерживал веселое настроение оберштурмфюрера… «С этим молодым ловеласом я справлюсь, — думал Лебволь. — А мрачные истуканы в машине Федора Ивановича? Если бы у него было оружие!..»
Занятый тревожными мыслями, Лебволь невпопад ответил Эрне и вызвал ее веселый хохот. Его рассеянный взгляд веселил Эрну, принимавшую это за ревность к оберштурмфюреру.
Давно уже миновали крупные населенные пункты фатерланда. Машина мчалась по территории генерал-губернаторства — бывшего так называемого Польского, или Данцигского, коридора.
Лебволь внимательно всматривался в дорожные столбы, чуть сбавил скорость, чтобы не проскочить отмеченную ранее по карте едва заметную лесную дорогу. Вот она справа, уходит в чащобу.