Искатель. 1981. Выпуск №5
Шрифт:
Сивков смотрел на него с напряженным ожиданием. Да, он хорошо понимал, что сейчас решается его судьба… Антонов долго и пристально рассматривал его, пока Сивков не отвел взгляд в сторону. В его глазах Антонов не нашел ничего. Может быть, какое-то покорство — либо перед судьбой, либо перед силой?
С тех пор как его “взяли” в аэропорту, они непрерывно атаковали Сивкова вопросами, молчанием, изобличением во лжи, угрозой судебной ответственности за дачу ложных показаний. Сейчас этот красавец, с усами и бакенбардами, этот покоритель женских сердец, чувствовал себя как загнанный зверь. Может быть, дать ему время
— А сейчас распишитесь.
На этот раз Сивков расписался без каких-либо вопросов и колебаний.
— Когда вы были у Пепи, сколько раз звонили в дверь?
— Но я вам уже сказал: три раза.
— Хорошо, распишитесь заново. Ясно…
Сивков поколебался, ему ничего не было “ясно”:
— Не удивляйтесь, мы действуем по правилу: под каждой ложью подпись.
— Почему вы мне не верите! Только один раз звонили — три длинных звонка. Я распишусь…
Этот Сивков был плохим артистом. До сих пор он так горячо не отстаивал своих показаний. Означало ли это, что сейчас он говорит правду?
— Вы хотите что-либо добавить к своим показаниям?
— Нет. Я сказал все. Это правда, поверьте мне!
— Попробуем…
— А сейчас что со мной будет? Вы меня арестуете?
— А вы как думаете?
— Я невиновен.
— Невиновные не лгут. Запомните это хорошенько, Сивков!
— Я обманул вас по глупости. Но, поверьте мне, я ни в чем не виноват…
— Это не доказывается частным повторением одного и того же. Будущее покажет… Если же вы действительно невиновны, то помогите и нам убедиться в этом. Ваше поведение пока что свидетельствует совсем о другом. Несмотря на то, что у нас есть все основания задержать вас, мы пойдем вам навстречу и отпустим. Разумеется, при условии, что вы не будете пытаться скрыться от нас. Ваш паспорт пока останется у нас.
— Но он мне нужен для отчета о командировке.
— Когда будет нужно, мы его вернем. Только позвоните мне по этому телефону, — Антонов протянул ему карточку с номером своего служебного телефона. — И еще одно условие: вам не следует покидать Софию без моего разрешения.
— Я вас понял, — с готовностью и облегчением произнес Сивков.
— А теперь поймите самое главное — вы должны прийти к нам по собственной инициативе и рассказать всю правду.
Сивков попытался вновь что-то добавить, но Антонов остановил его жестом:
— Слушайте, Сивков, слушайте внимательно и запоминайте то, что я вам скажу. Не радуйтесь сейчас своей кажущейся свободе — она относительна. Еще меньше вы имеете оснований для самоуспокоения. Мы знаем об этом деле гораздо больше, чем вы подозреваете. Но для вас, понимаете, для вас, а не для нас сейчас самое главное — рассказать все, что вы знаете. А чтобы вы вновь не подумали, что это пустая формальность, скажу только одно. Следы остаются всегда, даже если их кто-то постарался тщательно уничтожить. Вы понимаете? Больше я вам ничего не скажу… А сейчас идите. Этот товарищ проводит вас до выхода.
Когда Консулов вернулся, Антонов читал протокол допроса.
— Читаешь, да? Читай, читай! Я думал, что ты уже у Бинева на докладе.
— Зачем спешить? Пусть Сивков отойдет хотя бы на два квартала. А то… чего доброго, Бинев пошлет
— Почему ты отпустил его? Зачем ты рискуешь так?
— Определенный риск всегда есть, как и в каждом деле. Но Сивков не тот человек, который способен на “что-то”. Риск лишь в том, что он дурак. Он способен при думать какую-нибудь глупость, и тогда действительно придется его задержать. А если у него остался здравый смысл, то он придет сам и признается в том, как все было на самом деле.
— Я не понимаю тебя. Ты все же думаешь, что он умный и явится с признанием, что убил Пепи…
— Нет, это ты так думаешь, а не я. Он не убивал Пепи.
— Понимаю. Можно высказывать сомнение в этом, но не так уж категорично. Зачем ему тогда лгать, выкручиваться, если он ее не убивал?
— К счастью… мне это подсказывают неумолимые законы психологии. Этот Сивков — либо гениальный преступник, либо испуганный заяц, кому жизнь уже показала свои зубы. Но на гения он явно непохож, значит… Врет, говоришь? Так способен врать только человек, потерявший ум от страха. Любой мальчишка способен врать и выкручиваться умнее, нежели он.
— А если он сознательно корчит из себя дурака?
— Это уж из другой оперы. Off же по природе глуп. Давай оставим все это… Ты, Крум, помнишь семь основных заповедей криминалистики?
— Конечно: что, где, когда, кто, каким образом, с какой целью, почему?
— Почему, говоришь? Так дай же мне ответ сейчас: почему? Он собирается в пятницу посетить красотку Пепи, обманывает жену и товарищей, болтается целый час по городу только для того, чтобы увидеться со своей любовницей — красивой, ласковой женщиной, разведенной к тому же… Она одна в квартире, приготовила великолепный ужин, как это не раз уже бывало. Его ожидает волнующая ночь, а на другой день — приятная поездка за рубеж. Потом… новые любовные переживания… А он вместо этого отравляет ее принесенным ядом. Правильно он сам заявил — это абсурд, бессмыслица. Так скажи мне — почему?
Консулов задумался, прижав ладонь ко рту.
— Думаешь? Думай, Пенчо, думай, Крум, я скажу, о чем ты думаешь. Она мечтает выйти за него замуж, а он не собирается разбивать свою семью. Думаешь ты и о дочери его, которую тот, возможно, любит. Поэтому-то Сивков и принимает решение “убить ее” вместо того, чтобы, как положено в подобных случаях, сказать банальное “арриведерчи Рома”. И сам себе сейчас ты отвечаешь — бесспорно, слабо. Или, например, так: она знает что-то по службе, что может разоблачить его в чем-то. А он, чтобы спасти себя и свою карьеру, убивает ее. Что? Это тоже тебе не подходит? Высосано из пальца. Откуда она, маникюрша, будет знать его служебные тайны и окажется способной их обнародовать? Ты отбрасываешь и этот вариант, продолжаешь думать… Думай, Крум, думай!
— А еще говорят, что не существует телепатии!
— Есть она или нет, но ты не ответил ни на один мой вопрос.
Раздался звонок телефона. Звонил Бинев, приглашая явиться к нему с докладом. Антонов быстро собрал протоколы допроса и направился к двери, а затем с сожалением произнес:
— Опоздал. Нужно было сделать это раньше. Сейчас он подумает, что я затаился, отпустив Сивкова.
***
На следующий день первым вопросом Консулова было:
— Ну, как! Долго тебя пропесочивали? Сивков еще не арестован снова?