Искатель. 1982. Выпуск №6
Шрифт:
Волна медленно отхлынула. Летающие жилища людей стали возвращаться на землю. Опускались они осторожно, разыскивая свободные места между обломками зданий и деревьев, перемешанных с песком, водорослями, искореженными металлическими конструкциями, камнями, мертвыми рыбами и огромными подобиями земных медуз.
Илья с Егором не без труда очистили вход коллектора, к которому затем подключили коммуникации здания — энерго- и водоснабжение, систему гигиены и утилизации. За этим занятием и застал их Шевченко.
— Похвально, — не без иронии сказал Михаил Владимирович. —
— Мы пока без дела, — ответил Егор. — Одним техникам с последствиями цунами не справиться.
— Дело есть, — устало вздохнул представитель Совета миров. — Похоже, Ненаглядная объявила нам настоящую войну. Лично я не склонен усматривать в лавине бед, которые обрушиваются на нас, только стечение обстоятельств.
— Что-то еще случилось? — удивился Илья.
— Пока трудно судить о причинах. Может, обычная неисправность, которую проморгала автоматика. — Шевченко присел на обломок известняка. — За полчаса до подводных землетрясений начались перебои в энергоснабжении всей зоны Золотого Пояса. Мне доложили, но затем пришлось заняться эвакуацией, было не до поломок. После ухода волны энергоснабжение полностью прекратилось. — Михаил Владимирович привычным движением помассировал виски.
— Час от часу не легче, — присвистнул Ефремов. — Я где-то читал, чтобы убить современную цивилизацию, достаточно отключить ток.
— Вот именно, — согласился Шевченко. — У меня нет пока фактов, но во всех событиях, разыгравшихся на планете, можно усмотреть проявление некой злой воли. Присмотритесь, пожалуйста, поищите, откуда может исходить опасность… Этот молодой человек… — Михаил Владимирович повернулся, и друзья только теперь заметили высокого гибкого юношу в золотистом комбинезоне энергетика — он стоял в сторонке, возле универсального вездехода-лаборатории, — наш лучший специалист по энергетическим системам. Он проверит исправность линии и автоматики. А вы поищите то, о чем мы только что говорили. Будьте предельно осторожны. И держите меня в курсе.
Шевченко подошел к юноше, положил на плечо руку:
— Постарайся, Скворушка… Сутки-другие мы, конечно, продержимся. На аварийном питании, аккумуляторах. Но дальше будет худо.
Юноша покраснел.
— Я понимаю, — ответил он, стараясь, чтобы слова его прозвучали веско и убедительно. — Мы управимся еще к вечеру. Не беспокойтесь, Михаил Владимирович.
Они тронулись в путь. Егор, любуясь тонким, одухотворенным лицом юноши-энергетика, не выдержал и спросил:
— Простите, почему Скворушка? Прозвище?
Парень опять покрасней.
— Моя фамилия Скворцов, Николай Скворцов, — представился он.
— Очень знакомая, — пробормотал Илья, вглядываясь в карту-схему энергосети Ненаглядной. — Если не ошибаюсь, Луна-опера, прошлое лето, большой приз Обитаемых миров, двенадцать тысяч поклонниц, скандирующих: «Пой, Скворушка»?
— Все так, — засмеялся Николай. — Песня — моя вторая профессия… Правда, зал там вмещает восемнадцать тысяч зрителей.
Вездеход
И где бы ни скользил вездеход, удерживаемый антигравом невысоко над землей, через каждые полкилометра вырастали совершенно одинаковые пластиковые золотисто-красные опоры, удерживающие кабель плазмопровода. Автоматическая энергостанция в целях безопасности располагалась в семидесяти восьми километрах от Бесконечного города.
— Объясните, Коля, ситуацию, — попросил Илья Скворцова. — Мы не успели опомниться после цунами, а тут новая беда…
— По всему видно — на линии крупная утечка, — оживился парень. — Станция работает нормально, значит, энергия теряется где-то в пути. Посмотрите. Это станция, а вот плазмопровод.
На экране чистым зеленым огнем светился октаэдр станции, зато нитка линии передачи еле проглядывалась.
— Это собственное поле кабеля, — пояснил Николай. — Целая прорва энергии порядка двадцати гигаватт куда-то уходит. Мы должны обнаружить утечку.
Вездеход углубился в редколесье. В кабине заиграли блики, повеяло легкой прохладой. Здесь, в пятидесяти километрах от берега, кошмарным сном казалась ярость океана, воплотившаяся в черную стену цунами, опустошенное побережье. И уж вовсе не хотелось верить, что неведомая опасность может скрываться и в этом лесу, в этой неземной благодати.
Николай, напевая шутливую балладу о ленивце, пережившем в полудреме гибель собственной вселенной, притормозил, перегнулся через борт и сорвал несколько бледно-лиловых кувшинок.
— Кощунство, конечно, — согласился он, поймав удивленный взгляд Ильи. — Но цветы не пропадут. Стоит бросить их в воду, как они тут же заведут себе новую корневую систему. Эти кувшинки, кстати, завезены с Земли. Лет пятнадцать назад. Я об этом знаю, потому что моя мама селекционер. Она занимается именно декоративными растениями.
Скворцов упомянул о матери, и Илья вновь увидел белый кокон жизнеобеспечения, услышал шепот Антуана: «Только маме, только маму… Не говорите ей…» Почему? Ну почему человек на своем пути познания должен упираться то в одну, то в другую глухую стену?! За что ему эти постоянные испытания? Илья вспомнил муки неизвестности, когда над ним месяц назад скалой нависала тайна туманности Окно, и подумал, что жизнь и расселение людей в галактике напоминает бег с препятствиями. Взял один барьер, впереди другой, затем третий. И так без конца. Впрочем, в этом есть свой резон. Проще и на стадионе отойти в сторонку, прилечь на траву, вздремнуть… Но тогда исчезнет движение, ради которого, может, и существует жизнь.