Искатель. 1982. Выпуск №6
Шрифт:
— Маньяк-террорист прибыл! Не надо оваций! Я должен принять душ, иначе меня тут же опознают возмущенные соотечественники.
Он прошел в ванную комнату, включил программу «жесткой обработки» на максимум, чтобы хоть как-то продлить время. Стоя под кинжальными струями то горячей, то ледяной воды, терзаемый со всех сторон электрическими иглами и микровзрывами массажиста, Илья вдруг с тоской подумал:
«Все, что угодно. Но только не это!»
Он вышел из ванной, стал преувеличенно громко и живописно рассказывать, какой он устроил на площади Перемещений «театр». Потом замолчал, чувствуя,
Егор сдвинул белесые брови, опустился в кресло.
— За ночь прибавилось еще двести восемьдесят шесть больных. И еще двое умерло, — сообщил он.
— Кто? — не спросил, а скорее выкрикнул Илья.
— Технолог Газанфар, житель Северной Пальмиры, и… — Егор замолчал.
— Второй? Кто второй? — закричал Ефремов. — Почему вы играете в прятки?!
— Мы не играем. — Егор встал, опустил голову. — Мы плачем, Илья.
Ефремов повернулся к Славику и в самом деле увидел, что его чуть раскосые глаза полны слез.
— Час назад умер Антуан, — сказал Славик.
УТЕЧКА НА ЛИНИИ
Пол вдруг ушел из-под ног, зазвенела посуда, сорвался с места и грохнулся подвесной садик амарилисов, и, на белой скатерти расплылось уродливое пятно вишневого сока.
Кто-то испуганно охнул.
— Восемь баллов по шкале Рихтера, — тут же сообщил Помощник. — Сработали гравитационные компенсаторы.
— Что происходит, Рем? — окликнул Илья знакомого администратора, чей завтрак разлетелся по столу.
— Понятия не имею, — ответил тот и подошел к стене-окну.
С пляжа бежали люди. Над потемневшим телом океана суетились красные капсулы спасавтоматов — падали на воду, стремительно уносились к медцентру.
Ожил стационарный «Инфор», расположенный в углу столовой. В объеме изображения появился не дежурный Совета, а сам Шевченко, как всегда немногословный и предельно собранный.
— Зарегистрированы непрогнозируемые мощные подводные толчки в местах основных поселений людей, — сказал он. — Служба оповещения цунами предупредила, что к Золотому Поясу идет волна со скоростью около девятисот километров в час. — Шевченко сделал паузу, глянул на часы. — Объявляю тревогу! Эвакуацию закончить в течение двадцати минут. Все здания и отдельные модули переводятся в режим полета. Всем отдыхающим занять свои жилые помещения. Администраторам через десять минут доложить о ходе эвакуации в закрепленных за ними зонах.
— Какой ужас! — Обычно невозмутимый профессор экологии Висвалдис схватился за голову. — Чем мы прогневили Ненаглядную?! Она все убьет! Нас, сады и парки, прекрасные цветники… Она сорвет Золотой Пояс…
— Вряд ли это обычное стихийное бедствие, — заметил Илья, стараясь отвлечь Висвалдиса и перевести разговор на близкую его профессии тему. — Ненаглядная сейсмически пассивная планета. И вдруг одновременные толчки. Причем можно сказать — направленные толчки… Напрашивается вывод, что люди каким-то образом вошли в конфликт с… планетой. Это по вашей части, профессор.
Висвалдис оживился.
— Стало быть, вы утверждаете, что Ненаглядная, как замкнутая экологическая система, обладает инстинктом третьего рода, то есть
— Это вы утверждаете, — улыбнулся Илья. — Я, правда, предполагал нечто в этом роде, однако не нашел ни одного фактора, нарушающего экологическое равновесие. Планета используется как курорт. Мы практически не вмешиваемся в ее биосферу, не переделываем климат и ландшафт, хотя многое здесь можно было бы устроить гораздо разумнее.
Здание административного центра, в котором разместились Садовники-эксперты и прибывшие с ними крупнейшие специалисты Обитаемых миров, тихонько вздрогнуло, освобождаясь от земных пут. Антигравы бесшумно возносили его над растревоженным городом.
— Вы знаете, — сказал эколог, — у нас по-земному догматичные представления о здоровье природы. Мол, если отравить целое море или уничтожить полконтинента, то это уж как-то скажется. В принципе взаимосвязи в биосфере могут быть чрезвычайно тонкими. Я бы сказал — утонченными. Помните чудесный рассказ Брэдбери, в котором из-за раздавленной в прошлом бабочки разительно изменяется будущее?
— Вы хотите сказать, что мы все-таки что-то здесь нарушили? — Илья подошел к стене-окну. Океан поблескивал свинцово и грозно, будто аспидно-черная грозовая туча.
— Это не я говорю, а планета, — в тон ему ответил эколог. — Но что говорит — мы не поймем. Где та «бабочка», которую мы не заметили, отдавшись всепланетному безделью?
— Не знаю, брат, — грустно заключил Садовник. — Никто пока не знает.
Висвалдис ошибся. Цунами не просто сорвало Золотой Пояс, но и обезобразило, разрушило во многих местах берег, коммуникации, такие стационарные строения, как центры обслуживания, площади зрелищ, спортивные и детские городки.
Странно и непривычно выглядел бесконечно длинный город-курорт за пятнадцать минут до прихода волны. Будто сорванные штормовым порывом ветра, зашевелились, поплыли медленно вверх многоэтажные здания. Сотни тысяч индивидуальных модулей, оставив земные «приколы», также устремились в спасительное небо — поодиночке, блоками и гирляндами, как жили их хозяева.
Из окон и лоджий административного центра, который поднялся несколько выше, все это казалось широкой полосой разноцветного мусора, колеблющейся у берега потемневшего океана.
— Идет! — выдохнул кто-то за спиной Ильи.
Волна была далеко и казалась морщиной на лице океана. Ближе к берегу, попав на мелководье, стремительно движущийся вал начал на глазах разбухать, расти вверх. В нем началось тяжелое и грозное движение. Ярость взбешенной воды изогнула волну хищным гребнем. Но еще до волны налетел ветер и принес непонятные звуки — глухое погромыхивание, шипение, свист, резкие удары-всхлипы. Сначала темно-зеленая, затем иссиня-черная стена волны надвинулась на Большой коралловый риф и с громовым ударом планетарных двигателей сломалась, растеклась безобразно грязным пятном, в котором исчезли сады и рощи. Будто срезанные лучом универсального инструмента, рухнули и захлебнулись в мутном потоке реликтовые сосны.