Искатель. 1984. Выпуск №1
Шрифт:
— Сегодня мне на стол легли документы расследования. Выстраивается достаточно основательная версия. Ваш дедушка похищен ассистентом Клаузеном, а затем упрятан в Восточных горах.
— Почему же тогда Клаузен на свободе, а дедушка не дома?
— Потому что, милая Шейла, это не простое похищение, а политическое. Вы же наверняка знаете, каких убеждений придерживается этот молодой ученый.
— Слышала, но дед никогда не интересовался политикой.
— Так вот… Мы не можем арестовать Клаузена до тех пор, пока не установим остальных участников преступления либо связанных с Клаузеном лиц. Более того, пока не раскроем заговор рабочих партий против перелета. Это явно их дело. Видите ли, вместо того чтобы содействовать правительству,
— Я подумаю над вашим предложением, спасибо. Но деморфин и политика?.. Не вижу связи. А куда вы меня, кстати, везете?
— Пока это мой секрет. — Моррис сделал еще один поворот, машина въехала под ярко освещенную арку, потом в играющий светом тоннель и остановилась перед небольшой красной дверью.
Моррис вышел из машины, помог выйти Шейле и распахнул дверь в стене. Шейла зажмурилась: в глаза бил дикий калейдоскоп огней. Он исходил снизу. Это был бассейн с люминесцирующей водой.
— Ну как? — спросил Моррис.
— Фантастика! Спасибо вам, господин Моррис.
— Смелее, это всего лишь стеклянный пол, бассейн дальше, — подтолкнул он ее, и Шейла шагнула в уютную комнату: у стены меж мягких подушек стоял низкий стол с изысканной сервировкой. За огромной стеклянной стеной плескалась вода. Там плавали женщины в замысловатых тюрбанах на головах.
— Не волнуйтесь, они нас не видят, — Моррис открыто любовался Шейлой. — Со стороны бассейна стекло зеркальное. Садитесь. — Он взял ее под руку и, усаживая к столу, подсунул подушку, сел напротив, предложил: — Если неудобно сидеть, то прилягте. И давайте договоримся: вы называете меня просто Пэт.
Шейла кивнула. Она пила пряный шипучий напиток, от которого чуть кружилась голова. Ей вдруг захотелось спать. Шейла встряхнулась, взяла свою сумочку и протянула Моррису деморфин:
— Хотите?
— Пожалуй, — согласился он и, глядя, как от таблетки расходятся диффузные струи, сказал: — Если захотите окунуться, переодеться можно вон там.
— Обязательно. — Шейла встала.
Моррис посмотрел в окно и увидел в зеленом секторе бассейна Крюгера.
Сегодня на совещании комитета по переселению Крюгер произнес поистине историческую фразу: «Если мы не смоемся отсюда, то наши дети смешаются с чернью. Уж лучше смыться на любых условиях». И тут даже самые умеренные члены комитета проголосовали «за». Затем заслушали принципы построения отборочной сетки. Крюгер, которому, как всегда, неймется высказать свое мнение, и тут остался верен себе, рисовал самые радужные перспективы. Он был по-своему убедителен, Моррису осталось лишь проиллюстрировать его слова конкретными выкладками, представленными электронным мозгом. Получалось, что при применении деморфина достаточно было использовать лишь тринадцать процентов рабочей силы против намеченных ранее сорока. Это вдохновило комитет не меньше аргументов Крюгера, и отборочная сетка была утверждена. Итак, переселение стало возможно благодаря деморфину. В итоге — всеобщее благоденствие, никаких проблем.
Правда, раздавались и фразы сомнения. Значит, разбивать семьи? Что ж, мужчин и женщин по сетке набирается поровну, значит, они смогут заново устроить личную жизнь? Нет ли опасности революционных выступлений при опубликовании сетки? Есть, но нужно быть кретином, чтобы опубликовать ее. Публиковаться будут лишь списки первого эшелона, с которым полетят самые лучшие представители населения. Они-то и будут строить плацдарм для нового витка цивилизации.
И тут Крюгер опять взял слово: «Зачем нужны нам убогие, старые, ленивые еще и там? Мало мы с ними тут намучились? Вы что, забыли, как несколько лет назад мы чуть не окочурились, когда начала расти ядовитая трава и пал скот? Забыли? Кто тогда нас спас? Пэт Моррис своим проектом переселения. Считайте, он спасает нас вторично. Чернь начнет верить в светлое будущее с утроенном силой, ну и пусть верит себе на здоровье». Крюгер захихикал, и кто-то подкинул каверзный вопросец: «Что же будет с оставшимися?» И тут прозвучала вторая историческая фраза Крюгера: «А все, что угодно. Вам-то что?»
Моррис, уже убедив себя и других, что сетка — наиболее разумный вариант переселения, вдруг представил себе день и час, когда тайну переселения постигнут те, кто оставлен, брошей, предан. Но тогда Моррис будет далеко от них. А вот когда эту тайну раскроют на Аркосе?! Он увидел объятые ужасом лица, забастовки под сиреневыми небесами, виселицы с телами смутьянов. На него стало надвигаться страшное воспоминание о тех временах, когда только его план переселения остановил народ от выступлений, подготовленных левыми и радикалами. Моррис всех заставил плясать под свою дудку! И когда он с первой экспедицией ушел на Аркос, и когда вернулся, сказав: «Да, это планета нашей мечты», даже маленькие дети в самых темных семьях узнали его имя, стали чтить как героя. Но это было тогда…
Там, на планете его мечты, на ее зеленых песках, под красноватыми деревьями кончится его слава? Моррису стало холодно. Он крепче зажмурил глаза, чтобы отогнать проклятые видения, подумал: «Завтра объявлю чрезвычайное положение, наберу рабочую силу согласно сетке и начну муштровать людей так…» — и услышал голос Шейлы:
— Не засыпайте, пойдемте купаться!
Грим смотрел на календарь. Его взгляд задержался на строчке плана: «Саад, рабочий завода Крюгера, приятель деморфинщика Надди». «Ну и что скажет этот приятель? Повторит слова Надди», — подумал Грим с раздражением. Такого глупого следствия Грим, пожалуй, никогда не вел сам и не помнил, чтобы вели другие.
Ему стало не по себе при мысли, что он из-за этой глупости со стариком может оказаться не у дел. Его невеселые мысли прервал Вернер, который сказал:
— Срочно свяжитесь со службой наблюдения, выясните, где Клаузен, и арестуйте его.
— Да, но…
Вернер кивком остановил его:
— Это распоряжение Верховного министра. Вот ордер. Сегодня е полудня объявляется чрезвычайное положение. Действуйте энергично.
Грим взял со стола подписанный Вернером лист. Ну что ж, дело, видно, возражений не терпит.
Агент Эллис, который занимался наблюдением, доложил, что рано утром ассистент профессора Бенца Клаузен прибыл в столицу и в данный момент находится в лаборатории.
Грим был слегка удивлен. А впрочем, решил он, не все ли равно, где надеть на него наручники — в лаборатории, в горах?
Грим поехал в лабораторию. «Итак, как чувствовал себя профессор вчера утром, перед рассветом, когда вы навещали его в той пещерке? Ведь вы там его прячете? Как же вы могли оставить его, старого человека, без близких и родных, в незнакомом месте? Кто же теперь станет приносить ему еду? Вы это делали ежедневно, не так ли? Да, вы верно рассчитали, что человек, пригласивший полицию, обычно вне подозрений Но неужели вы не поняли, что исчезать сразу после звонка в управление слишком опрометчиво?» Потом ею увезет наряд полицейских.
У Клаузена оказалось стопроцентное алиби: распоряжение профессора о поездке в горы, записка с приглашением зайти к нему перед отъездом. Автобус в Маунт уходит рано утром, раз в сутки, поэтому дожидаться полиции Клаузен не мог, так как это поставило бы под угрозу план исследований чрезвычайной важности.
Под любопытными взглядами Грим шел в приемную. Навстречу знакомое лицо — второй ассистент профессора, Моран.
— Вы к госпоже Бенц? Она очень занята!
— Все еще? — рассеяно спросил Грим, не ответив на шутовское расшаркивание Морана. Он невольно обратил внимание на его изящные лаковые туфли. Их размер явно не соответствовал росту хозяина.