Искатель. 1984. Выпуск №1
Шрифт:
— Своей, что ли, глины не хватает?
— В том-то и дело, что не хватает. Не простой глины — этого добра у нас много. Лет шесть—семь назад в городе возникла необходимость в специальном огнеупорном кирпиче. Искали сырье поблизости — безуспешно, и вот разузнали, что глина такого сорта есть в Половском. Перевозится она в открытых полувагонах в сопровождении экспедитора завода. Вот Москальцов и ездит туда частенько.
— Давно он работает на заводе? — спросил Маврин.
— Одиннадцать лет.
— Ну а в то лето, когда был убит Коробко, ездил он в Половское?
— Сейчас
— Ты ее оставил одну?
— Да. Она доберется вечерним автобусом.
— А где сейчас Москальцов?
— Должен сегодня приехать.
Маврин поднялся, молча походил по кабинету, вдруг схватил с вешалки плащ и, коротко бросив: «Едем», вышел из кабинета. Во дворе прокуратуры они сели в «Москвич». Петр Петрович включил зажигание и резко рванулся с места.
«На завод», — догадался Эдик.
Маврин гнал машину по оживленной улице, проскакивая светофоры на желтый свет. В одном месте он едва успел затормозить, остановившись буквально в нескольких сантиметрах от новеньких «Жигулей». Оглянувшись на резкий визг тормозов, шофер высунул в окошко руку и показал кулак.
Как только загорелся желтый свет, Маврин, вывернув до отказа руль влево, тут же обошел «Жигули» и понесся вперед. Кононов заметил, как от поста ГАИ кинулся им наперерез инспектор, повелительно указывая жезлом на обочину. Однако «Москвич» вдруг взвыл сигнальной сиреной, и инспектор сразу же опустил руку, разрешая проезд. Машина стремительно пронеслась мимо поста. Мельком взглянув на Кононова, Маврин процедил сквозь зубы:
— Ты должен был находиться с Катей.
Прошла, казалось, целая вечность, пока они доехали до завода. Катю застали в маленькой комнате заводской бухгалтерии за изучением толстой книги авансовых отчетов по командировкам. За ней настороженно следила дородная белокурая женщина.
— Как дела? — с напускным равнодушием спросил Кононов.
Катя мигнула в сторону женщины.
— Я попросил бы вас оставить комнату минут на десять, — холодно сказал Маврин, покосившись на работницу бухгалтерии.
— Но у меня здесь документы, — возразила та.
— Ваши документы останутся в сохранности.
Нехотя поднявшись, женщина вышла.
— Приставили ее ко мне, взгляда не отведет, — пожаловалась Катя.
— Пусть смотрит, — успокоил девушку Маврин. — Нашла что-нибудь интересное?
Майорова молча подвинула ему отчеты.
— Ага, значит, Москальцов дважды в то лето выезжал в Половское. Однако время командировок не совпадает с датой убийства Коробко.
— Срок последней командировки окончился за три дня до убийства.
— Подумаешь, всего три дня, — возразил Эдик. — Он мог остаться и дольше.
— Если не сопровождал груз, — сказал Маврин. — Надо поинтересоваться, когда сырье выбыло из Половского, когда началась транспортировка со станции Боровск и когда прибыло на станцию назначения.
По пути в поселок Кононов пытался выпытать у Маврина его мнение о Москальцове, но Петр Петрович отмалчивался, тихонько насвистывая веселый мотив, который никак не вязался с мрачной физиономией старшего следователя. Заморосил мелкий дождик. Вдруг навстречу им по осевой линии шоссе вылетел мотоциклист. Маврин едва успел уклониться в сторону и сбавил скорость.
— Версия ваша перспективна, друзья мои, — сказал Маврин как ни в чем не бывало, — хотя мне еще далеко не ясно, в каких точках соприкоснется Москальцов с убийством Коробко и соприкоснется ли. Однако тут есть над чем помозговать. Экспедитор со дня на день возвратится. Мы должны знать каждый его шаг. Завтра я познакомлю вас с Виктором Ивановичем Позднышевым — начальником ОБХСС, с которым и надо будет держать связь. В мое отсутствие поинтересуйтесь биографией Москальцова. Откуда он родом, есть ли родственники и где живут, мог ли знать покойного Коробко?..
Дверь помещения, где в прошлый раз Кононов и Майорова нашли коменданта, оказалась запертой.
— Вероятно, патрулирует по поселку. — предположил Эдик.
— Рановато, пожалуй, — не согласился Маврин и постучал в дверь рядом.
Сквозь тусклое окошко на них уставилось старушечье лицо.
— Бабушка, выдь на минутку, — крикнул Кононов.
Старуха долго разглядывала их, потом исчезла и вскоре появилась на пороге.
— Грибова не видели? — спросил Маврин.
— Варфоломеича? — прошамкала старуха. — Дак заболел он, сердешный, второй день дома лежит. Хворь замучила — фердикулит проклятый…
— Где он живет? — прервал ее Кононов.
— Вон. — Старуха показала на деревянный домик. — В угловой комнате.
До дома Грибова добрались, порядком перемазавшись в грязи.
— Входите, — услышали они мужской голос, едва только постучались.
Дверь распахнулась сама, хотя за ней никого не оказалось. В кровати у противоположной стены лежал Грибов. На руку у него была намотана веревка, другой конец которой привязан к дверной ручке.
— Николай Варфоломеевич, с вами хочет побеседовать старший следователь областной прокуратуры Маврин, — сказал Кононов.
Грибов попытался приподняться, но тут же скривился от боли.
— Замучила поясница, — пожаловался он. — Второй день валяюсь, а дела стоят.
— Лежите, лежите, — остановил его Маврин. — Мы к вам опять насчет Москальцова.
— Снова чего натворил?
— Просто в порядке уточнения. Вы рассказывали о пистолете. Не вспомните, какой он был из себя? Размер, система?
Грибов откинулся на засаленную подушку, наморщил лоб. Пошевелив губами, он неуверенно произнес:
— Темновато было, но кое-что я вспомнить могу. Небольшой такой, скорее всего иностранной марки. А на рукоятке, по-моему, что-то блестящее… Вы бы отняли его у этого забулдыги, ведь натворит чего-нибудь.