Искатель. 1984. Выпуск №5
Шрифт:
— Тогда ты будешь вежливо отвечать на вежливые вопросы. Если хочешь, в присутствии адвоката.
— Юристы? Мне не нравятся юристы. Я не хочу юристы.
Она отложила скалку, вытерла руки об одежду и села.
— Что вы хотели узнавать?
— Я хочу, чтобы ты рассказала о вчерашнем вечере.
— Я пытаться уйти. Она вам сказала это? Когда я видела, что в та газета говорят о убийство, я хотеть уходить. Она не разрешала. Она очень жестокая, ей все плевать… Она сделала меня оставаться. Но я знала, что будет. Я знала, меня убивают.
— Но
— Нет, — неохотно признала Мици.
— Ладно, теперь расскажи, что произошло.
— Я была очень нервная. О, я была очень нервная. Весь вечер. Я слушивалась. Около меня ходили люди. Один раз мне казалась, кто-то крадился в холл… но это только миссис Хаймес вошла в черная дверь, чтобы не делать грязный главная лестница, так она объясняла. Очень ей важно! Она сам наци, этот ее белый волосы, сини глаза, такая выше все, смотрит на меня как на грязная…
— Да бог с ней, с миссис Хаймес.
— Я брала черри, стаканы и маленькое печенье, которое готовила, очень вкусное, и ходила гостиная. Тогда звонили дверь, и я ходила открывать… Потом еще раз, и еще, и еще. А я открывала. Очень унизительный, но я делала. Потом возвращалась в чулан и начинала чистить серебро, я думала, это удобно, потому что когда приходить убивать, я буду иметь нож для резать туша, очень острый и очень большой.
— Ты предусмотрительна.
— А потом вдруг я слушать стреляли. Я думала: это случился. И начала бежать столовая — эта другая дверь, ее нельзя открывать. Я стояла момент, слушивалась, и тогда был третий выстрела, и тяжелая шум здесь в холле, я поворачивать ручка двери, но ее запирали от той стороны. Я… как это… в мышеловка. Я чуть с ума сошла. Я кричала, кричала и била дверь. Потом они ее открывали и давали мне выходить. Я приносила свечи, много свечи… потом свет зажигал, и я видела кровь… кровь! Аи, кровь! Это не первый раз я вижу кровь. Мой маленький брат… я видела его убивали… я видела кровь на улица… людей застреляли, она умирали…
— Да-да, — прервал ее инспектор Креддок. — Большое спасибо.
— И сейчас, — с пафосом продолжила Мици, — можете меня арестовывать и носить тюрьма.
— Не сегодня, — сказал инспектор Креддок.
Когда Креддок с Флетчером пересекали холл, направляясь к выходу, парадная дверь распахнулась, и они чуть было не налетели на высокого красивого юношу.
— Ищейки, чтоб мне пусто было! — закричал он.
— Мистер Патрик Симмонс?.
— Так точно, инспектор. Вы ведь инспектор, а он сержант, да?
— Вы совершенно правы, мистер Симмонс. Не могли бы вы уделить мне несколько минут?
— Я невиновен, инспектор. Клянусь, невиновен.
— Знаете что, мистер Симмонс, не валяйте дурака. Мне нужно еще поговорить со многими людьми, и я не хочу терять времени. Что это за комната? Мы можем сюда пройти?
— Это так называемый кабинет, но здесь никто не работает.
— А мне сказали, что вы на занятиях, — сказал Креддок.
— Я обнаружил, что не могу сегодня сосредоточиться на математике, и посему отправился домой.
— Мистер Симмонс, будьте добры, опишите вчерашний вечер.
— Мы заклали упитанного тельца. Я хочу сказать, Мици самолично изготовила мятные печенья, а тетя Летти откупорила новую бутылку черри…
Креддок прервал его:
— Новую бутылку? А что, была старая?
— Да, полбутылки. Но тете Летти она чем-то не понравилась.
— Она нервничала?
— Не то чтобы всерьез. Она чрезвычайно разумная женщина. Это старуха Банни всех взвинтила — целый день каркала.
— Значит, объявление она восприняла серьезно?
— Да, она перепугалась вусмерть!
— Прочитав объявление, мисс Блеклок сначала решила, что вы каким-то образом к этому причастны. Почему она так подумала?
— Так меня ж здесь обвиняют во всех смертных грехах!
— Значит, вы к объявлению не имеете ни малейшего касательства?
— Я? Ни с какого бока.
— И вы раньше не видели Руди Шерца и не общались с ним?
— Никогда.
— Но вы смогли бы так подшутить, не правда ли?
— Кто это вам сказал? А все из-за того, что я одни только раз подложил Банни в постель яблочный пирог и послал Мици открытку о том, что гестапо напало на ее след.
— Расскажите о случившемся.
— Едва я вышел в маленькую комнату, чтобы принести всем черри, как вдруг свет взял и погас. Я обернулся, в дверях стоял какой-то тип, он сказал: «Всем поднять руки вверх» — и все разохались и развопились, и как раз когда я прикидывал, как бы мне его сбить с ног, он вдруг принялся палить из пистолета, а потом хлоп — и повалился на пол, и фонарь выпал из его руки, и опять стало темно; тут полковник Истербрук начал драть свою казарменную глотку и распоряжаться направо-налево: «Свет!», а где я его возьму? Разве моя зажигалка долго протянет?
— Как вам показалось, налетчик целился именно в мисс Блеклок или нет?
— Ну откуда мне знать? Думаю, он стрельнул просто так. шутки ради, а потом понял, что зашел слишком далеко.
— И застрелился?
— А почему бы и нет? У него лицо мелкого жулика, который может легко потерять самообладание.
— А вы абсолютно уверены, что никогда раньше его не видели?
— Абсолютно.
— Спасибо, мистер Симмонс. Я хотел бы опросить остальных, кто был здесь вчера. В каком порядке это лучше делать?
— Значит, так, наша Филлипа — миссис Хаймес — работает в Дайас Холле. Ворота Дайас Холла почти напротив наших. А оттуда ближе всего до Светтенхэмов.
…И ДРУГИЕ
Дайас Холл сильно пострадал за время войны. Там, где некогда была спаржа, теперь радостно росли сорняки, среди которых, как свидетели безобразия, с трудом пробивались жалкие, тощие пучочки листьев спаржи. Зато вьюнки, крестовник и прочая нечисть чувствовали себя вольготно.
Часть огорода, правда, уже призвали к порядку, и в ней Креддок обнаружил старика довольно кислого вида, который задумчиво опирался на заступ.