Искатель. 1985. Выпуск №5
Шрифт:
— Почему именно с Ларкиным?
— А почему не с Ларкиным? — спрашивает чуть резче Дрейк.
— Ваше дело, — пожимаю плечами. — Но, если хотите, этот Ларкин смахивает на полицейского…
На красной физиономии Дрейка появляется нечто вроде улыбки:
— Это потому, что он и в самом деле полицейский. Правда, бывший. Его уволили за взятки и вообще за мелкие человеческие грешки. Но это не помешало ему поддерживать связи с полицией за океаном. И знать свое дело. Короче, он отвечает за отправку груза отсюда, да и на Востоке нам поможет. Так что операция невозможна без его участия. И без его одобрения.
Шеф умолкает. Затем неожиданно восклицает:
— Полицейский, да?! Кажется, вы, дружок, окажетесь умнее, чем я предполагал.
Он снова усаживается за письменный стол.
— Впрочем, поскольку Ларкин придет только перед обедом, займитесь пока еще одним делом. Пойдите — тут недалеко, через две улицы, в дом номер 36, поднимитесь на второй этаж и пройдите в ту дверь, где написано: «Холис-фото». Вот вам ключ. Если нужного человека там не будет, подождите.
— А кто это?
— Человек, который передаст вам письмо для меня. Не думайте, что я использую вас в качестве почтальона или, как бы вы выразились, слуги. Письмо секретное, и, кроме того, вы и впредь будете поддерживать связь с этим человеком. Так что возьмете письмо, закроете дверь и сразу сюда.
— Но вы ведь сами говорили, что мне опасно уходить с вашей улицы? — напоминаю я.
— Верно, вы же без паспорта, — соглашается Дрейк.
— У меня мог бы быть паспорт, если бы вы соблаговолили заглянуть в ящик стола, — произношу я.
— Вы и впрямь оказываетесь умнее, чем нужно, — вздыхает неф. — Хотя насчет ящика не угадали.
Он лениво направляется к сейфу, вделанному в стену за письменным столом, открывает его и достает мой документ.
— По-моему, виза давно просрочена…
— Давно, — кивает рыжий. — Но, кажется, кто-то ее продлил.
И он бросает мне паспорт через письменный стол.
Дом № 36 — мрачное здание весьма запущенного вида. Часть окон выбита, остальные., заколочены досками. Судя по всему, дом скоро снесут.
На одной из трех дверей второго этажа действительно есть надпись: «Холис-фото». Открываю дверь и проникаю в темную прихожую, а оттуда — в другое, тоже темное помещение, поскольку оба окна заколочены досками. Нащупываю выключатель, и сверху обрушивается масса света. Прямо передо Мной дверь, закрытая черной шторой, должно быть, вход в само фотоателье. Но эта подробность сейчас не интересует меня, поскольку все внимание — на человека, лежащего ничком на полу в луже крови.
Приближаюсь и осматриваю пол возле трупа, надеясь найти какое-то письмо или записку. Ничего. Письмо, если таковое существует, наверное, в кармане убитого. Но в этих синих штанах американских ковбоев они всегда спереди, так что доступ в них основательно затруднен. Еще немного наклоняюсь. Сомнений нет: мертвец — Майк.
В эту минуту улавливаю слабый шум за черной шторой. Улавливаю или воображаю, не имеет значения, все равно необходимо немедленно исчезнуть отсюда. Когда в квартире находятся два болгарских эмигранта, а один из них убит, полицейская мысль очень легко может сработать в направлении другого
Тороплюсь покинуть негостеприимное фотоателье, не забыв вытереть носовым платком выключатель и ручки дверей.
Нахожу Дрейка в полном одиночестве все за тем же письменным столом.
— А, вы уже вернулись? — приветствует он меня. — Где письмо?
— Какое письмо? Там только Майк. Притом мертвый.
— Значит, я вам поручаю одно, а вы делаете другое, каков хитрец. — И шеф шутливо грозит мне пальцем.
— Не понимаю, что вы хотите сказать.
— Может быть, вы не понимаете, что убили его?
— Но неужели вы…
— Что я? — перебивает Дрейк. — Я действительно намекнул вам, что неплохо бы отомстить за побои, но и мысли не допускал, что дело дойдет до убийства. Это слишком, Питер!
— Я не имею никакого отношения к его убийству!
— Факты говорят другое, — возражает рыжий, доставая из ящика письменного стола фотографию и подавая ее мне.
Достаточно красноречивый снимок. Очевидно, только что сделанный поляроидом. Питер, склонившийся над трупом Майка в той самой комнате. Подавляю неприятное удивление и пренебрежительно бросаю:
— Фальсификация налицо. Но вряд ли она будет иметь особый вес как улика. Вы же знаете, что у меня даже нет пистолета.
— Пистолет при желании тоже можно найти, — спешит меня успокоить шеф. — Тот самый пистолет, да еще украшенный отпечатками ваших пальцев. И откуда у вас такая привычка бросать пистолеты в окна, чтобы они попадали в руки посторонним лицам?.. Теперь оружие в надежном месте.
— Хорошо, — примирительно вздыхаю я, опускаясь в кресло. — Допустим, что ваша инсценировка Образцова. Но зачем она вам?
— Сейчас ни за чем, Питер. Но человек никогда не знает… Когда располагаешь известными уликами против некоторых людей, тогда с большим основанием можешь им доверять. Доверие — прекрасная вещь, если оно не слепо…
В дверь стучат, и через секунду входит Ларкин.
— А! — восклицает Дрейк. — Вы пришли как раз вовремя. Речь идет о новом проекте. Проекте Питера.
После чего мне предоставляется слово для исчерпывающего, лаконичного изложения.
— Это уже что-то более реальное, — сухо подтверждает Ларкин, когда я заканчиваю.
И начинаются вопросы. Лаконичные вопросы по существу, вопросы профессионала, которые прощупывают операцию по всем швам.
— Да, — это уже что-то более реальное, — повторяет бывший полицейский, покончив с вопросами. — Думаю, что после того, как я все проверю по своим каналам, можно будет приступать к подготовке.
— Смотрите, чтобы эти ваши проверки не затянулись, — говорит красноносый.
— Они продлятся ровно столько, сколько необходимо, Дрейк, — отвечает Ларкин с ледяной улыбкой.