Искатель. 1987. Выпуск №6
Шрифт:
А знахарство, черная магия и прочая галиматья? Волны интереса к оккультным наукам периодически захлестывают человечество. Расщепили ядро, заглянули в ген, а к бабкам-ворожеям и всякого рода знахарям и по сей день паломничество. Отчасти это объясняется извечной верой человека в сказку. Но согласитесь, одно дело знахарь-туземец, другое — кудесник, который лечил все болезни настоем из требухи. Причем никаких ритуалов, все, как в винном магазине: платишь деньги, получаешь бутылку зелья.
В первобытном знахарстве, по крайней мере, есть нечто поэтическое. Однажды в небольшой деревушке на берегу Красного моря я наблюдал, как священнодействует знахарь-бедуин. Меня, неверного, укрыли за занавеской в палатке знахаря, чтобы я в щелку мог ознакомиться с его методами работы. Бог мой, если бы у нашего задерганного поликлинического врача была хоть треть времени, которое знахарь тратит на прием больного!
Это не прием, а настоящее ритуальное действо В нем и пение сур из Корана, и письменное обращение к аллаху. Причем записка с просьбой закладывается в раковину моллюска, а раковину кладут на тлеющие угли.
Чтобы слова прошения точно попали к адресату, больной должен вдыхать дым и читать молитвы. После чего знахарь несколько раз ударяет страдальца по голове куриным яйцом, воплями изгоняя злой дух…
Перед глазами вновь замелькали картины из сегодняшнего шоу. Шоу для меня и Амабаги, но люди, дергающиеся в конвульсиях под Деревом духов, верили и в бога Бакама, и в мое божественное предназначение. Верили искренне и готовы были умереть за веру.
Среди писка и шелеста джунглей возник вдруг чужеродный звук. Я с удивлением прислушался. Так и есть, пианист на другом континенте исполнял мелодию Джорджа Гершвина. Ясно. Великий колдун Амабага включил транзистор. Батарейки, что я привез, пригодились.
Утром меня разбудил крик Юсуфа.
— Бвана, проснитесь! Бвана!
Влажная темнота хижины насквозь прошита упругим пучком света — свет падает из круглого отверстия. Любопытно, как я вчера пролез в эту дырку?
— Заходи, Юсуф.
Я с трудом выпутался из накомарника, он отяжелел, набряк от влаги.
— Как дела, Юсуф?
— Все очень хорошо, бвана. Надеюсь, вы хорошо спали?
— Отлично.
— Я принес вам воды умыться. Через несколько минут будет подан завтрак. Я не знаю, нужна ли горячая вода для бритья? — Он с восторгом и завистью смотрит на мои усы.
— Юсуф, ты хочешь, чтобы я их сбрил? — Я намотал на палец колечко жестких волос.
— О, нет, бвана. — Юсуф говорит с таким испугом, словно я собрался сам себе удалить ногу.
Когда бог Бакама создавал воду, он знал, что делал. Даже отдающая болотной гнилью вода — источник бодрости.
В тропиках неплохо знать, кто вас посещает ночью. С фонарем обследую хижину. По противомоскитному пологу прогуливаются комарики. Не нужно быть большим специалистом по медицинской энтомологии, чтобы определить, что они относятся к роду мансония: характерные усики, пятна на крыльях. В ярком свете фонаря они дружелюбно демонстрировали свои отличительные знаки. Комарики эти переносят геморрагическую лихорадку. Факт немаловажный.
Под своей койкой обнаружил рубчатый след змеи. Теперь буду знать, что, прежде чем опустить ноги, надо посветить фонарем.
В круглое отверстие моего улья протиснулся Юсуф с деревянным подносом.
— А вот и завтрак, бвана.
Юсуф поставил поднос на обрубок дерева, заменявший стол. Кофе, поджаренный хлеб, банка рыбных консервов. Любопытно, как ему удалось поджарить хлеб? Насколько я помню, тостера у нас с собой нет. А может, использовал ту глиняную сковородку, на которой вчера жарил саранчу?
Итак, если все пойдет по плану, Анугу скоро доставит моих помощников. Дальше — осмотр больных, забор материала на исследование, вакцинация, если, конечно, не будет сомнений, что мы имеем дело с Рифт Валли.
Хорошо бы все обставить в ритуальном духе: так привычнее для гачига. Для массовой вакцинации необходим поток. Хижина отпадает. Тесно, темно. Нужно соорудить навес. И под тамтам! Идеальный вариант. Детали обговорю с Амабагой. Великий колдун, как я вчера убедился, неплохой постановщик всякого рода таинств.
Деревня даже утром, в дождь, выглядит праздничной и умытой. Над несколькими хижинами струится дымок. Гачига вернулись в деревню. Значит, мне удалось подавить у них страх.
Амабага встретил меня приветливо. На нем вылинявшие армейские брюки, рубашка цвета хаки. Трудно представить, что это он вчера в ритуальном облачении скакал у священного дерева.
— Не угодно ли присесть, мистер Эрмин? — Он пододвинул мне грубо сколоченный табурет. — Все хорошо. Старейшины соберутся у моей хижины через полчаса. Тогда и наметим конкретный план действий. Должен сказать, вы произвели на них сильное впечатление.
— Весьма польщен. А когда появятся мои помощники?
— Через час, не раньше, Анугу пошел за ними на большой лодке.
— Похоже, что люди гачига вернулись в деревню?
— Только здоровые, мистер Эрмин. Больные остались на острове. Что бы вы хотели сказать старейшинам? Они, наверное, уже собрались.
Я коротко пересказал Амабаге свои соображения по поводу навеса, процедуры подворных обходов и массовой иммунизации. Не забыл упомянуть о пользе ритуалов.
— Ну теперь вы большой друг бога Бакама, — Амабага усмехнулся. — Думаю, особых сложностей не будет. Скажите, мистер Эрмин, вы встречались с доктором Торото?
— Конечно. Он организует работу по ликвидации эпидемии. Насколько мне известно, Торото — ваш одноклассник.
Амабага кивнул.
— К сожалению, наши пути разошлись… Но мне бы хотелось, чтобы Торото знал, что я все делаю для пользы гачига.
— Разумеется… Президент лично следит за ситуацией в этом районе. Я думаю, для вас это лучший способ разрешить недоразумения.
— Пожалуй. Ну, что ж, давайте выйдем к старейшинам.
Старейшины сидели на обрубке ствола пальмового дерева, молча курили трубки, сплевывая на землю. Изможденные лица, жидкие бородки в редкой проседи. У самого старшего бельмо на правом глазу. Речная слепота.