Искатель. 1990. Выпуск №4
Шрифт:
— Кх, кх… — прокашливается Палыч. — Поедешь… э-э… и ресторан «Дубок». Знаешь?
Палыч немногословен, в общем — не оратор, свои мысли вслух он формулирует с трудом, будто выдавливая слова.
— А как же, конечно, знаю, — отвечаю я быстрее, чем следовало бы.
Палыч с подозрением смотрит на меня поверх очков с толстыми линзами. Горячительных напитков он не принимает совершенно, поэтому подчиненных на сей счет держит в жесткой узде.
— Живу я там, неподалеку, — делая невинные глаза, тороплюсь объяснить.
— А-а… Ну
— Товарищ полковник! — прерываю я его занудную тираду. — Почему я? У меня на шее четыре незаконченных дела висят. И потом, с какой стати этим убийством должны заниматься мы? Это ведь территория Александровского РОВД. Вот пусть и… А то все на нас валят.
— Б-будешь ты… — твердо чеканит Палыч, и я сникаю.
Если он еще и заикаться начал, значит, дело весьма серьезное и моя кандидатура стоит в списке под номером первым.
— Дела передашь… э-э… Баранкину.
Вот это уже новость! Такое мне не приходилось слышать никогда. Интересно, кого это там прихлопнули?
Видать, фигура…
— Дело на контроле у генерала…
Эка невидаль. Это не так страшно, как кажется на первый взгляд. Контроль так контроль. В угрозыске я уже не новичок, подконтрольные дела мне приходилось расследовать не раз. Но Палыч, по-моему, что-то недоговаривает… Или мне показалось?..
— Можно идти, товарищ подполковник? — подчеркнуто официально обращаюсь к Палычу.
Тот молчит, на меня не глядит, шевелит беззвучно губами. Ну говори же, говори, старый хрыч! Мямля…
— Ты там смотри… поосторожней… Не наломай дров… — выдавливает наконец шеф. — Если что… э-э… приходи, посоветуемся….
Ухожу со смутным чувством тревоги. Да уж, денек начинается славно…
В «Дубке» похоронная тишь. Все ходят едва не на цыпочках, говорят шепотом, почему-то жмутся поближе к стенкам. Следователь прокуратуры мне знаком. Иван Савельевич, добродушный увалень в годах. Звезд с неба не хватает, но свое дело знает туго.
— Ну? — спрашиваю, пожимая его пухлую лапищу.
— Дви диркы в голови, — басит он.
Ивана Савельича года два назад перевели в наш город с Западной Украины, с русским языком он не совсем в ладах и нередко, забываясь, шпарит на своем родном.
Он водит меня по ресторанным закоулкам, показывает полуподвал с вынутой оконной решеткой.
— Профессиональная работа. Следов нэма… — осторожно сообщает он мне эту «потрясающую» новость.
Что работал «профи», мне и так ясно. Все продумано до мелочей. И только один вопрос вертится у меня на кончике языка, но отчего-то боюсь задать его.
Впрочем, все равно нужно:
— Личность убитого установлена?
— А что ее устанавливать? Тебя разве не проинформировали?
Я выразительно пожимаю плечами и наблюдаю за реакцией Ивана Савельевича. Он явно обескуражен, но с присущей хохлам хитринкой делает простодушную мину и говорит небрежно:
— Та якыйсь Лукашов… Геннадий Валерьянович…
Ох, Иван Савельевич, Иван Савельевич… И чего это ты, старый лис, под придурка решил сыграть? Можно подумать, тебе был неизвестен Лукашов, глава треста ресторанов и столовых, депутат, орденоносец и прочая…
И если до этого во мне теплилась скромная надежда, что убит какой-нибудь урка в законе — не поделили чего, свели счеты, дело привычное, не из ряда вон выходящее, — то теперь я вдруг осознал, какую свинью подложил мне наш Палыч. Ах ты, старый хрен! А Иван Савельич, между прочим, глазом косит, просекает мои душевные коллизии.
— Ну что же, Лукашов так Лукашов, — спокойно встречаю любопытный взгляд следователя.
Иван Савельевич, дорогой ты мой, а ведь и твоя душа не на месте. Тебя, похоже, «подставили». Но с тобой ладно, это ваши прокурорские делишки, но вот меня зачем?
— Ничего, распутаем, — эдак бодренько говорю я Ивану Савельевичу. Вместе распутаем, — подчеркиваю. — Я рад, что мне придется работать именно с вами…
Увы, ответной радости прочитать на широком лице Ивана Савельевпча не могу. Я ему прощаю, не во мне причина.
— Я тут кой-кого поспрашувов… — Иван Савельевич сокрушенно качает головой.
Понятно. Чего и следовало ожидать. Героев-добровольцев в наше время среди свидетелей найти трудно, а в ресторане-тем паче: нюх на «жареное» у ресторанно-торговых работников отменный.
— Нужно допросить тех, кто был с Лукашовым… — осторожно намекаю я.
— Они здесь.
Это уже обнадеживает. Больше всего я боялся, что Лукашов ужинал с чинами высокого ранга. А к ним подступиться не так просто.
Опрос свидетелей меня вымотал дальше некуда. Все оказалось гораздо сложнее, чем я ожидал. Ну на кой ляд Лукашов поперся туда, где его знает каждая собака? Почему не закрылся в отдельном банкетном зальчике, отделанном в стиле шик-модерн, для особо важных гостей? Кстати, стол был накрыт на шесть персон, так приказал Лукашов. Кого он ждал? И наконец, два его собутыльника, Руслан Коберов и Борис Заскокин.
Что было общего между влиятельным чиновником Лукашовым и двумя этими мордоворотами, которые являлись членами торгово-закупочного кооператива «Свет»?
Вопросы, вопросы… Девиц, напуганных до полусмерти, которые плели черт знает что, мы не стали долго задерживать. А вот Коберова и Заскокина мы с Иваном Савельевичем попытались «прокачать» на всю катушку.
Но не тут-то было: держались они уверенно, солидно, даже с наглецой. На вопрос, каким образом очутились за одним столом с Лукашовым, отвечали как по писаному: дело случая, оказались свободные места. Явная ложь, и они знали, что нам это известно, но в протоколе опроса пришлось записать их показания именно в таком виде. А как бы мне хотелось вернуть время вспять и поговорить с ними сразу после убийства! Увы…