Искатель. 1997. Выпуск №5
Шрифт:
— Может…
— Нет, я уверен, что не один из них. Их голоса я запомнил, — он задумался. — В трубке слышались какие-то звуки. Может, у него вечеринка. Не знаю. Мне кажется, народу там много. Но один мужчина точно есть, тот, что подходил к телефону. И он позвал Лублина по имени. Если бы кроме Лублина в доме никого не было, я думаю, он не стал бы звать его по имени.
— И что нам теперь делать?
— Позвоню попозже. Рано или поздно он останется один, тогда я к нему и загляну.
Джилл молчала несколько минут.
— Сегодня больше не звони.
— Почему?
— Потому что он может насторожиться. Кто-то звонит, потом бросает трубку. Один раз он сочтет это за случайность, а вот два или три таких звонка наверняка вызовут подозрения. Незачем лишать его покоя. О нашем существовании никто не должен знать. В том числе Лублин и те двое, которых мы ищем. Мы не можем допустить, чтобы они прознали о нас.
Он признал ее правоту.
— Я подъеду туда завтра утром. Вечеринка наверняка закончится.
— Нет.
— Почему нет, Джилл?
— Возможно, он живет не один, — она села рядом с ним, взяла его руки и шок. — Пока нам ничего неизвестно ни о нем, ни о тех, кто с ним живет. Подождем до завтра. Мы можем поехать туда, позвонить. Если никто не ответит, проникнуть в дом и подождать его там. Сейчас он не один. Мы еще не знаем, живет он в отдельном доме или в квартире, ничего не знаем. Неужели мы не можем подождать до утра?
— Ты нервничаешь?
— Есть немного. А кроме того, я вконец вымоталась. Сон не повредит нам обоим. А завтра..
Дэйв медленно кивнул. Разумеется, внезапность — это их козырь Завтра так завтра. Время у них есть.
Он достал из ящика бутылку «V.O.», вместе с ней лег на кровать. Она подошла, включила телевизор. Шла какая-то медицинская передача, об иммигранте, который не соглашался на операцию. Он слушал вполуха, изредка прикладываясь к бутылке. Она пить отказалась.
Потом они посмотрели гангстерский сериал, одиннадцатичасовой выпуск новостей. Ничего важного не сообщили. Она выключила телевизор, не дослушав прогноз погоды, и предложила лечь спать. Тело его ныло от усталости, а вот голова оставалась совершенно ясной. Но поспать-таки надо, решил он. Выпил виски, чтобы легче засыпалось.
Они разделись в одной комнате, нисколько не стесняясь друг друга. Медовый месяц дает плоды, мрачно подумал Дэйв. Включил ночник, выключил верхний свет, когда они залезли в кровать, выключил и ночник. Молча лежали в темноте.
Джилл тяжело дышала. Он повернулся к ней, и она пришла в его объятья. Он поцеловал ее, почувствовал жар губ, его рука легла на ее упругую грудь, она хрипло прошептала его имя.
Не получилось. Началось хорошо, но потом что-то произошло. Желания было хоть отбавляй, возможностей — нет.
Она прижалась к нему.
— Извини.
— Ш-ш-ш-ш.
— Я тебя люблю. Мы поженились в воскресенье. Что у нас сегодня? Ночь вторника? Мы женаты только два дня.
Дэйв промолчал.
— Два дня. Какие они выдались длинные. Не думаю, что я знала тебя, когда мы женились. Совсем не знала. За ухаживаниями я ничего не разглядела. И как много узнала за два дня.
Он легонько поцеловал ее.
— Я тебя люблю. Спи.
Он лежал в темноте, в уверенности, что не заснет. Лублин в Бруклине, на Ньюкерк авеню. Он позвонил ему, повесил трубку до того, как тот подошел к телефону. Ему следовало подождать еще несколько секунд, подумал он. Чтобы услышать его голос и узнать при встрече.
Да, ситуация обрела реальные очертания. До того реальность заменяла слепящая ярость, стремление что-то да делать. Теперь же появилась статья в газете о смерти Корелли. Они съездили в Хиксвилл, наведались в те места, где жил и работал Корелли.
Действительно, реальнее уж некуда. Он обзавелся револьвером, «пушкой» Корелли, а последний раз он держал в руках револьвер несколько лет тому назад, в армии. Сможет ли он попасть в кого-нибудь из этого револьвера? Сможет ли вообще выстрелить из него?
В людей он не стрелял никогда, ни из револьвера, ни из винтовки. Никогда не целился в живое существо и не пытался его убить.
Дэйв протянул руку и прикоснулся к жене. Она не пошевелилась. Он убрал руку, повернулся на бок и глубоко вдохнул.
Проснулся он как от толчка. Он не помнил, как заснул, а теперь глаза его широко раскрылись, словно на него брызнули холодной водой. Во рту пересохло, тупо болела голова. Он сел. У него перехватывало дыхание, словно он бежал за автобусом.
Сигареты лежали на прикроватном столике. Он взял пачку, вытряс из нее сигарету, закурил, прикрыв ладонями огонек зажигалки чтобы не разбудить Джилл. Дым ударил в легкие. Он закашлялся. Несколько раз вдохнул, вновь затянулся.
Посмотрел на ее половину кровати и не смог в темноте разглядеть жену. Протянул руку.
И нащупал лишь одеяло.
Наверное, она в ванной, подумал он. Позвал. Ответа не последовало.
— Джилл!
Тишина. Он вылез из кровати, прошлепал в ванную. Пусто. Включил свет, огляделся в поисках записки.
Никакой записки.
Она ушла.
— Миссис Уэйд ушла примерно полчаса тому назад, — любезно поясниц ночной портье. — Может, чуть раньше. Моя смена началась в полночь. В половине третьего я налил себе чашечку кофе. И как раз допивал, когда ваша жена выходила из отеля. Где-то без четверти три.
Часы показывали половину четвертого. Прошло сорок пять минут. Джилл отсутствовала уже сорок пять минут.
— Что-нибудь не так, мистер Уэйд?
— Нет. Все нормально, — он выдавил из себя улыбку. — Ей, наверное, не спалось. Вероятно, вышла выпить кофе.
Он поднялся в номер, сел на кровать, выкурил еще сигарету. Джилл ушла. Встала посреди ночи, оделась и ушла. Одна. Выпить кофе? Возможно. Но пить кофе три четверти часа?
Она ушла из отеля одна. Поначалу, увидев, что ее нет, он испугался, что она ушла с каким-нибудь мужчиной. Но такого просто быть не могло.