Искатель. 2009. Выпуск №3
Шрифт:
— Ну что ж, не могу с вами не согласиться. Всё так. Но еще меня преследует чувство… вины, что ли. Понимаете, ваш дядя, как я уже говорил, вчера утром попросил меня срочно приехать.
— А зачем, он не пояснил?
— Нет. Только сказал, что ему угрожает какая-то опасность. Что? Нет, какая именно, не сказал. Так вот, я, естественно, сразу же поехал… Но застал его уже умирающим, он… да вы и сами знаете.
— Да, следователь мне говорил… А дядя успел вам что-нибудь рассказать… в смысле, сказать перед смертью? Имя какое-нибудь назвать? Ну, что-то в этом роде.
— Вы хотите спросить, не прошептал ли он мне на ухо имя убийцы? — печально усмехнулся Горислав. — Увы, нет! Да и проблемы бы никакой тогда не было. Но Руслан Соломонович определенно дал мне понять, что у него пропало некое имущество.
— То есть похищено?
— В данных обстоятельствах трудно предположить что-либо иное.
— Но, черт побери, какое имущество?! — с объяснимым для единственного наследника волнением воскликнул Анатолий Яковлевич. — Неужели даже не намекнул?
— Увы, — вздохнул Костромиров. — А у вас есть догадки на сей счет?
— Нет, нет, и ума не приложу, — покачал яйцевидной головой наследник.
— Понятно, — вновь вздохнул Горислав и, помолчав, спросил: — Между прочим, вы не можете предположить, чего или кого Руслан Соломонович боялся? Ведь он определенно чего-то боялся… Возможно, он с вами, как с единственным ближайшим родственником, делился своими опасениями?
— Н-нет… Не припомню… — растерянно протянул Щербинский-младший.
— А предположения есть у вас какие-нибудь? Быть может,
вы кого-то подозреваете? — не отставал Костромиров, которому очень не понравилась прозвучавшая в ответе собеседника неуверенная интонация.
— Помилуйте, кого же я могу подозревать? У дяди врагов не было. Скорее всего, речь идет о банальном грабеже.
— Но ведь ничего не пропало! Или пропало?
— Насколько я могу судить — ничего. С другой стороны, раз дядя дал вам понять обратное… Может быть, грабитель просто не успел? Может, как раз вы его спугнули?
— А способ убийства? Не характерен для банального, как вы изволили выразиться, грабежа. Какой же грабитель станет…
— Это так, — перебил его Анатолий Яковлевич. — Меня это тоже смущает… Знаете что? Если допускать, что мотивом убийства была не корысть, я бы более всего грешил на эту треклятую книгу. Да-да! Вам известно, что она уже не раз являлась причиной всяких безобразий? И дядя, кстати говоря, больше всего над нею трясся.
— Но она же уцелела! Ее даже не попытались тронуть: защитный колпак был в целости и сохранности, сам видел.
Анатолий Яковлевич развел руками:
— Тупик! Но тут уж я бессилен. Давайте оставим расследование компетентным органам, пускай этот ребус разгадывают профессионалы. Что же мы с вами будем лезть не в свое дело? Да и станет ли с того толк? Только помешаем, запутаем…
— Я бы на вашем месте не рассчитывал столь… гм… безоговорочно на наши следственные органы. У меня есть некоторый опыт общения. И могу утверждать, что главная их цель — закрыть и забыть. С плеч долой, из сердца юн. И если мы — прежде всего вы, как не чужой Руслану Соломоновичу человек, — не озаботимся отысканием истины, то тайна его смерти таковой и останется. Кроме того, должны же вы себя элементарно обезопасить?
— Помилуйте, отчего обезопасить? Неужели выдумаете, что теперь и мне угрожает опасность? Значит, все-таки Даль с его окаянными измышлизмами!
— И такого исключить нельзя. Но я имел в виду совсем иное. Хотел сказать, что вам нужно обезопасить себя от всяких инсинуаций и подозрений.
— Подозрений?! Меня?! Помилуйте, в чем?! — вскинулся Щербинский.
— А как вы думали? Вы же единственный наследник. Чем не идеальный мотив?
— Фу! Как это все однако… пошло.
— Тем не менее — cui bono? [7] — вот извечный вопрос, за который прежде всего цепляется любое расследование.
— Хорошо. И как же, по-вашему, я должен себя от этого всего… обезопасить?
— Способ один, — пожал плечами Костромиров, — отыскать истинного злодея.
— Да что мы с вами можем! Мы же в таких делах полные профаны, дилетанты!
— Можем. И немало. Я бы даже взял на себя смелость утверждать, что мы-то только и в состоянии квалифицированно разобраться в этом деле. Во-первых, мы — и прежде всего, вы — знали покойного лучше, нежели какой-то там следователь со всеми оперативниками. Во-вторых, мы с вами оба люди с высшим образованием, не мальчики, но мужи, пожили, имеем опыт. Если же допустить, что злодеяние связано с профессиональной деятельностью Руслана Соломоновича, с его окружением, с интересами в области книжного собирательства, тогда тем паче никто лучше нас в этом не разберется. Согласны?
7
Кому на пользу? (лат.)
— Логика есть. Но… Конечно, я не отказываюсь — это было бы даже… но… с чего вы предлагаете начать? — пробормотал Щербинский-младший, отчаянно теребя курчавую бородку.
— Вот с логических построений и начнем, — заявил Горислав Игоревич. — Итак, давайте сначала определимся с объемом сведений, которые нам достоверно известны. Ибо любая деталь, хоть в малейшей степени связанная с преступлением, как раз и может явиться ключом к его разгадке. Так вот, начнем с того, что несколько дней тому назад — четыре, кажется? — был убит ваш тесть, профессор Пухляков. Кстати, искренне вам соболезную в этой утрате.
— О, вы и об этом уже знаете? — удивился Анатолий Яковлевич, сверкнув на собеседника очками.
— В столь узкой профессорской среде подобные вести разносятся быстро.
— Да, Рудольфа Васильевича действительно убили. Совершенно злодейским образом. Но что это нам дает? И какое отношение…
— Ну как же! — всплеснул руками Костромиров и принялся загибать пальцы: — Покойные жили в одном доме — это раз;
знали друг друга… — И, прервавшись, уточнил у гостя: — Ведь они были знакомы, не правда ли?