Искатель. 2009. Выпуск №5
Шрифт:
Вот это, наверное, второй феномен Мирабели. Другие дамы так легко говорят «люблю» и налево, и направо. А из нее клещами не вытянешь. Ведь видела, что мучаюсь, и молчала. Могла бы и соврать — я бы тут же и поверил. Так этого хотел, хочу и буду хотеть.
Ну, теперь-то уж точно все. Все рассказал. Закругляюсь.
Если интересно, давайте встретимся лет этак через десять.
Скажете: «Здорово, Гладышев» — как старому знакомому.
И я вам: «Привет».
И расскажу, как живу, что делаю, кого люблю и все такое прочее.
Евгений Константинов
ВИТУЛЯ
До
Мы с Михой Гофманом на стареньком «жигуленке» тащились последними: он — за рулем, я — с почти допитой бутылочкой пива в руке. Дорога оставляла желать лучшего, но скоро эта тряска должна закончиться; сразу за деревней, которую мы как раз проезжали, начиналось поле, а за ним — лес, на опушке которого, судя по карте, и был наш пруд. Старт соревнований планировался на завтрашнее утро, а сегодня вечером нас ожидал праздник. Нет, никто не обещал отмечать крестины-именины, общую поляну собирались накрыть все вместе, то есть десятка три мужиков, обожающих рыбалку и знающих друг друга сто лет.
Наше внимание привлек бегущий по еще не скошенному полю здоровенный мужик в цветастой рубашке и вязаной шапочке с болтающейся кисточкой. Он даже не бежал, а как-то картинно подпрыгивал, размахивая руками, и, кажется, намеревался выскочить на дорогу раньше, чем мы проедем мимо. Мужик успел, и мы увидели, что из одежды на нем еще и цветастые семейные трусы, обувь же, как таковая, отсутствует.
— Чего ему надо-то? — на всякий случай притормаживая, спросил Миха.
— Может, попросит подвезти? — пожал я плечами.
— Не думаю, — сказал водила.
Вообще-то, чтобы попросить машину остановиться, бывает достаточно просто проголосовать. Вместо этого верзила зачем-то схватился одной рукой за автомобильную антенну, а другой, словно пугая ребенка, что забодает, сделал Михе «козу рогатую».
— Отпусти антенну, ты, губошлеп! — возмутился Гофман.
Мужик, продолжавший бежать рядом, радостно оскалился,
после чего, изобразив серьезную мину, показал на привязанные к багажнику на крыше удочки, махнул в сторону леса и погрозил нам пальцем-сарделькой, мол, «не ездите туда, не надо».
— Идиот, блин! — выругался Миха, резко нажав на тормоз и заглушив мотор. — Саня, у тебя под сиденьем разводной ключ, а у меня монтировочка имеется.
Миха открыл дверцу и, недвусмысленно взвесив в руках монтировку, вышел из машины. Я, нащупав разводной ключ, покрытый, как оказалось, толстым слоем ржавчины, выскочил вслед за друганом. Наши агрессивные намерения, кажется, очень огорчили босого верзилу, но только не испугали. Даже после того, как Миха замахнулся монтировкой.
— А ну, отвали! — прикрикнул друган.
Но мужик выставил вперед руку, как бы защищаясь, и тут же сделал быстрый выпад, завладев традиционным оружием водителей. Монтировка улетела далеко в кусты, а губошлеп, так и не отпустивший антенну, потянул ее на себя, и машина, не поставленная на ручной тормоз, покатилась под уклончик.
Чтобы не попасть под колеса, мне пришлось огибать «жигуленок» со стороны багажника, который Миха пытался открыть, чтобы, наверное, достать еще одну монтировку, но тот не поддался. А машина уже катилась вовсю, набирая скорость. Гофман, трепетно относящийся к своей частной собственности, бежал за ней, призывая остановиться, но обладатель вязаной шапочки, которую полагалось бы носить зимой, его не слушал.' Просунув руку в открытое окно, он вывернул руль и, словно заранее все рассчитав, заставил машину свернуть с основной дороги на обочину, к крайнему дому с высоким глухим забором и словно специально распахнутыми настежь воротами. Ухабины замедлили скорость, и мужик, переместившись назад, приналег на багажник, кажется, собираясь загнать машину во двор.
— Эй, отмороженный, совсем обалдел?! Оставь тачку в покое, кому говорю! — Миха на бегу подхватил с земли булыжник размером с кулак и бросил его, рискуя попасть не в грабителя, а в свою же машину.
На удивление, бросок оказался точен, булыжник угодил отмороженному прямо между лопаток. Тот дернулся, но толкать машину не прекратил до тех пор, пока она не въехала во двор полностью. И только потом развернулся и, что-то неразборчиво лопоча, вновь принялся грозить нам пальцем.
Еще один брошенный Михой камень, нашел другую цель — задний подфарник, который, к счастью, только треснул. На этот раз верзила в долгу не остался и, схватив булыжник покрупнее футбольного мяча, играючи его метнул, правда, почему-то вместо Михи в меня. Я едва успел отскочить в сторону. А верзила подобрал еще один булыжник, но тут же уронил его и обернулся на окрик со стороны дома.
— Витуля! Опять озорничаешь! Ну-ка, прекрати!
— Мамаша, урезоньте своего дебила! — крикнул мой друган показавшейся во дворе старушке.
— Сам ты дебил! — возмутилась та. — Да таких работников, как мой Витуля, во всей округе днем с огнем не сыщешь.
— Да уж. — не стал углублять тему Гофман. — А зачем ваш работник к моей машине прицепился? Она в ремонте не нуждается…
— Увидел, что у вас на багажнике удочки, вот и прицепился, — назвала старушка абсолютно нелогичную причину.
— Так мы же этими удочками не убивать кого-то собираемся. Мы на рыбалку едем!
— В том-то и дело, что на рыбалку! — всплеснула руками старушка, а Витуля, словно получив команду, схватил уроненный булыжник и вновь запустил им в меня.
Может быть, ему не нравился мой разводной ключ? Но когда совсем немаленький булыжник пролетает в сантиметрах над головой, выяснять, почему агрессия направлена именно против меня, было некогда, и я предпочел отбежать на дорогу. Чем, кажется, только раззадорил губошлепа. Витуля замахал здоровенными ручищами и запрыгал в мою сторону, я же, вспомнив, с какой легкостью он отнял у Михи монтировку, решил забыть про разводной ключ и унести подальше ноги. А еще, отвлекая Витулю, я давал возможность Михе запрыгнуть в машину и смотаться подобру-поздорову.