Искатель. 2011. Выпуск № 12
Шрифт:
— Подозреваемых по-прежнему нет? — вскользь поинтересовался Хутиэли, когда Беркович уже выходил из кабинета.
— Нет, — покачал головой старший инспектор и закрыл за собой дверь, отсекая дальнейшие расспросы.
— Во-первых, — сказал Рон, рассматривая разложенных на столе кукол. Когда он включил подсветку снизу и мощные верхние лампы, куклы перестали быть узнаваемы. Тени придают предмету живой вид, делают предмет элементом нашего мира. Недаром человек, лишенный тени, лишается части себя, как в пьесе Шварца, которую Беркович читал и перечитывал много лет назад, вживаясь
— Во-первых, — повторил Рон, выпрямившись и повернувшись к Берковичу, стоявшему у него за плечом, — на этих штуках никогда не было одежды. Обычно куклы…
— Да-да, — быстро сказал Беркович. — Я понимаю. Что еще?
Хан почесал переносицу.
— Все три изготовлены из камня. Вес разный. В порядке увеличения: триста двадцать три грамма, пятьсот двенадцать и третья — семьсот шестьдесят один грамм.
Марина, Ким и кукла без имени.
— Фредди Крюгер, — сообщил Хан, — тяжелее других. Килограмм и четыреста восемьдесят шесть граммов.
— Мне нужно знать, — сказал Беркович, — есть ли на куклах…
— Отпечатки пальцев, — подхватил Хан. — А также какие-либо следы вроде отрезков человеческих волос, пятнышек крови, микроскопических кусочков кожи… В общем, кто и, желательно, когда брал этих кукол в руки. Верно?
— В принципе, — с досадой отозвался Беркович. Помедлив, он решил, что Хану можно сказать о своем подозрении. Даже если эксперт сочтет его странным, он, в отличие от комиссара, не станет высказывать свое мнение прежде, чем сделает анализ. Хан любил странные предположения, они разнообразили рутинную, по сути, процедуру криминологической экспертизы.
— В принципе? — повторил Хан, еще раз потерев переносицу и подняв на Берковича вопросительный взгляд.
— Возможно, на теле одной из кукол, а может, всех есть затертая надпись. Имя, например.
— Не проблема. В рентгене увижу. Что еще? След укола иглой в области сердца, а?
Показалось Берковичу или Хан действительно ему подмигнул?
— И это тоже, — кивнул старший инспектор.
— Знаешь, — задумчиво сказал Хан, — это первое, о чем я подумал, увидев твоих уродцев. Магия вуду? Это то, о чем ты хотел, но не решался спросить?
— Я думал, ты…
— Борис, сколько лет мы с тобой знакомы?
— Ну… восемь.
— Девять с половиной, — поправил Хан. — И ты до сих пор считаешь, что есть предположения или версии, которые я не стану с тобой обсуждать только потому, что они выглядят дикими или неуместными?
Беркович облегченно вздохнул.
— Если ты прав и я что-то подобное обнаружу, — задумчиво продолжал Хан, — то получается, что Натана убил кто-то из домашних? Дочь? Жена? Кто-то из них, по идее, мог положить кукол в ящик и, следовательно, применить магический обряд. Имя, которое ты предполагаешь обнаружить, это имя Натана?
— Давай не будем пока строить предположения, — Беркович предпочел быть осторожным и не умножать сущностей сверх необходимого. — Не представляю, как девочка одиннадцати лет вытачивает каменного уродца, тычет в него иглой… Откуда ей вообще знать о подобных ритуалах? По словам Леи, куклы оказались в квартире сами по себе.
Пересказывая Хану рассказ девочки, Беркович внимательно следил за реакцией
— Ты ей веришь?
Беркович пожал плечами.
— Обе они чего-то недоговаривают. Намеренной лжи не чувствую, хотя могу ошибаться. Может, чего-то сами не понимают, интерпретируют по-своему, им кажется, что говорят правду, а на самом деле… Ты знаешь, как это бывает со свидетелями.
— Да, — хмыкнул Хан.
— Но в любом случае, — продолжал Беркович, — обе если и говорят правду, то не всю.
— Хорошо. Уродцами мы займемся. Не гарантирую, что получится быстро, у меня еще три экспертизы по вчерашним двум ограблениям и изнасилованию, майор Гафнер тоже давит… Постараюсь быстрее.
— Сегодня?
— Сегодня вряд ли, — с сомнением сказал Хан, — но, может, и сегодня. Мне самому очень интересно. Обряд вуду, подумать только. Однако, — в голосе Хана зазвучала ирония, — даже если такой обряд был совершен, это не объясняет убийства в запертой комнате. Если, конечно, ты не веришь в то, что кукла после обряда вуду может ожить и убить человека. Тогда…
— Тогда, — подхватил Беркович, — место мне не в полиции, а среди экстрасенсов, прорицателей, магов и прочей безумной публики. Конечно, Рон, я не верю, что с убийством связан какой бы то ни было магический обряд. Возможно, нам морочат голову. Возможно, сами искренне верят в магию. Но убил Натана человек. И когда он замахнулся каменным Фредди Крюгером, комната была открыта. Загадка, да. Но я разберусь… Надеюсь, что разберусь, — добавил Беркович, встретив скептический взгляд друга. — С твоей помощью. Магия ни при чем, но, возможно, на какой-то из кукол написано и затерто имя убийцы?
— Убийцы, а не жертвы?
— Может быть, — продолжал рассуждать Беркович, — жертвой должен был стать некто, чье имя другой некто написал на кукле. Жертва узнала об этом и опередила события…
— Фантастика, — буркнул Хан. — Хватит теоретизировать. Жди звонка.
Чтобы занять мысли, Беркович решил разобраться наконец с грудой бумаг, оставшихся после курса повышения квалификации. Курс оказался не очень информативным, но несколько практических деталей Беркович для себя извлек, тогда же запомнил их накрепко и в своей работе уже не раз использовал. А раздаточные материалы, полученные в большой синей папке, ни разу не раскрыл — точнее, раскрыть-то раскрыл в первый же день, получив папку вместе с бейджиком и ключом от номера в Эйлатском отеле, но, бегло проглядев оглавление, понял, что это конспект будущих лекций, и спрятал папку в кейс, где она и пролежала всю неделю, пока шли занятия. А потом заняла свое место в ящике стола.
Читал Беркович внимательно, отдельные места перечитывал, ничего нового, как и ожидал, по сравнению с уже услышанным, понятым и использованным на практике не нашел, мысли начали рассеиваться, и старший инспектор с нетерпением поглядывал на телефон. Когда аппарат наконец зазвонил. Беркович был так уверен, что звонит Хан, что сказал, не слушая собеседника:
— Получилось что-нибудь?
— Гхм… — кашлянули в трубке, и Беркович обругал себя — никогда прежде он не допустил бы такого прокола. — Э… Прошу прощения… Мне бы хотелось поговорить со старшим инспектором Борисом Берковичем.