Искатель
Шрифт:
Глава 6
Талант не менее важен, чем упорство. Но в конечном счете все решает слепая удача.
Когда я вернулась домой, оказалось, что у Алекса есть для меня новости. Он встречался с Фенном и узнал кое-что об отце Хэпа.
– Его звали Рилби Плоцки. Для дружков – Райл. Вор, как и его сын.
– С такой-то фамилией… Неудивительно. – «Опыт передается по наследству», – подумала я. – Говоришь,
– Ему стерли личность.
– Ого…
– Я спросил, нельзя ли с ним поговорить.
– Алекс, ты же знаешь, что нам никогда этого не позволят. И в любом случае от этого не будет толку.
Снова шел снег. Мы сидели в офисе, глядя на падающие большие мокрые хлопья, и не похоже было, что снегопад когда-нибудь закончится. На посадочной площадке снег доходил до колена.
– Стирание личности не всегда бывает полным, – заметил Алекс. – Иногда его последствия обратимы.
– Этого тебе тоже не позволят сделать.
– Знаю. Я уже спрашивал.
– И что тебе ответили?
– Мой запрос даже не прошел через официальные фильтры.
Я не ожидала, что Алекс решит зайти так далеко. Если старший Плоцки теперь вел новую жизнь под новым именем, у него имелся полный комплект ложных воспоминаний и прилагавшихся к ним жизненных привычек. Он был абсолютно благонадежным гражданином. Никто не мог даже предположить, что случится, если пробить эту стену.
Алексу не понравилось мое неодобрение.
– Речь идет о крайне важных вещах, Чейз, – сказал он. – Вряд ли стоит так сильно сочувствовать ему. Если бы он хоть чего-то стоил, его не подвергли бы процедуре. И в любом случае ее всегда можно повторить.
– Ты полагаешь, что он украл эту чашку?
– А ты думаешь, он был ценителем прекрасного?
Воровская карьера старшего Плоцки закончилась почти двадцать лет назад, в 1412 году, когда его осудили в третий раз по семнадцати эпизодам. Именно тогда его приговорили к промывке мозгов. Впервые его арестовали в 1389-м. По имевшимся сведениям, он занимался избранной им профессией в течение большей части следующих двадцати трех лет.
– И как все это может нам помочь? – спросила я.
– Попытаемся выяснить, когда и где он украл чашку.
– Каким образом? Есть полицейские отчеты?
– Да. Отчеты обо всех нераскрытых кражах на территории, где орудовал Плоцки. Но к ним нет доступа. Закон о защите персональных данных.
– Значит, придется покопаться в журналистской продукции.
– Видимо, да.
– А есть ли смысл? Плоцки наверняка забрал чашку лишь потому, что она привлекла его внимание. О ее ценности он явно не имел понятия, иначе чашка все эти годы не стояла бы на полке. Если бы где-то сообщалось о краже чашки, которой девять тысяч лет, Плоцки знал бы об этом.
– Хороший довод, – одобрил Алекс.
– Ладно. Слушай, мне неприятно об этом говорить, но есть повод подозревать, что мы становимся соучастниками преступления. Помогаем сбыть краденое.
– Чейз, мы не знаем, украл ли он чашку. Это всего лишь предположение.
– Угу. Семейка воров – любителей старины.
Алекс удрученно посмотрел на меня. На улице поднялся ветер, метель усилилась.
– Давай сделаем так, – сказал он. – Зададим Джейкобу параметры, и пусть он поищет в тогдашних новостях. Если даже не отыщется сведений о краже той чашки, что мы теряем?
Это было не так уж нереально. Случаи воровства редки. Большинство людей ставит высокотехнологичные охранные системы, да и преступное поведение само по себе стало довольно нечастым явлением. Мы живем в золотом веке – но сомневаюсь, что многие это понимают.
Я вдруг подумала о марголианах и том мире, который захотели покинуть пять тысяч человек, чтобы отправиться на «Искателе» и «Бремерхафене» к неизведанным рубежам. Каково это было – жить в двадцать седьмом веке? Повсеместная преступность. Нетерпимость. Политический гнет. Религиозный фанатизм. И прочее.
– Джейкоб, – сказал Алекс, – просмотри новостные заметки о кражах в Андикваре и окрестностях с тысяча триста восемьдесят девятого по тысяча четыреста двенадцатый год. Ищи любые упоминания об «Искателе» или о чашке возрастом в девять тысяч лет.
– Начинаю поиск, – откликнулся искин.
Алекс, одетый в старомодный серый свитер, сидел на большом мягком диване ручной работы, лицом к столу. Рассеянно взяв книгу, он закрыл ее, подошел к окну и уставился на метель.
– Могу позвать тебя, когда он закончит, – сказала я, надеясь, что Алекс уйдет наверх, в свой кабинет.
– Все в порядке, – ответил он.
Джейкоб отозвался десять минут спустя.
– Ответ отрицательный, – сказал он. – Совпадения отсутствуют.
– Ладно. – Алекс закрыл глаза. – Поищи любые кражи антиквариата.
Вспыхнули лампочки Джейкоба. Послышалось приглушенное гудение электроники.
Я просматривала информацию о последних предметах, появившихся на рынке, в надежде отыскать что-нибудь интересное для наших клиентов. Кто-то нашел часы ручной работы восьмидесятилетней давности. Вряд ли это могло заинтересовать хоть одного из наших покупателей, но мне часы понравились. Стоили они явно недорого и вполне могли бы украсить мою гостиную. Мысли мои прервал Джейкоб, вновь сообщивший об отрицательных результатах.
– Ладно. – Алекс опять сел на диван и скрестил руки. – Теперь – кражи из домов, жильцы которых могли владеть антиквариатом.
– Как нам это сделать?
– Погоди секунду. – Он раскрыл блокнот. – Джейкоб, не мог бы ты соединить меня с инспектором Рэдфилдом?
Посреди офиса появился Фенн с куском своего стола:
– Чем могу помочь, Алекс? – Похоже, он был на работе с самого утра.
– Дело, о котором мы говорили вчера…
– Да? – нахмурился он с таким видом, будто не желал больше слышать ни о чем подобном.